Фото с сайта http://flickr.com

Новая Зеландия призывает Россию подписать соглашение о свободной торговле. Сделав это, мы сможем начать собственную игру на азиатско-тихоокеанском пространстве.

Новая Зеландия - одна из самых окраинных и отдаленных стран мира. Ее естественная изолированность, крошечная по азиатским понятиям численность населения (чуть больше четырех миллионов) в сочетании с сельскохозяйственным уклоном экономики (до 1973 года страна фактически была сельскохозяйственной вотчиной Великобритании) должны были бы сделать из Новой Зеландии отсталую аграрную провинцию западной цивилизации. Однако ей удалось занять достойное место среди развитых экономик мира. Несмотря на относительно скромные для западной страны экономические показатели (в 2010 году ВВП на душу населения по ППС составил 28 тыс. долларов), Новая Зеландия заняла пятое место по уровню жизни (согласно рейтингу Quality of Life Index 2010). Достичь этого ей удалось не только благодаря продвинутым государственным и социальным институтам, но и с помощью креативной программы развития страны.

Прежде всего, Новой Зеландии удалось стать единственной развитой страной мира, в которой нет системы дотаций сельского хозяйства. Избавившись от протекционизма, она научилась извлекать выгоду из открытости собственной экономики и взаимопроникновения внутреннего и внешних рынков. В то же время Новая Зеландия стала единственным развитым государством, подписавшим соглашение о свободной торговле с Китаем. Такое сотрудничество оказалось не только безопасным, но и выгодным для обеих сторон. В результате Китай имеет доступ к передовым сельскохозяйственным и прочим новозеландским технологиям, а Новая Зеландия использует огромные активы Китая для продвижения своего бизнеса в регионе. По мнению министра торговли Новой Зеландии Тима Гроссера, его страна могла бы быть полезна и России. В интервью «Эксперту» г-н Гроссер рассказал, почему он так заинтересован в подписании соглашения о свободной торговле с Россией и зачем это может ей понадобиться.

- Каково было состояние новозеландской экономики до кризиса? Как вамудалось его пережить?

- Новая Зеландия была единственной развитой экономикой мира, в которой рецессия началась еще до коллапса Lehman Brothers, до начала общемирового кризиса (серьезная засуха 2008 года нанесла огромный ущерб сельскому хозяйству, одной из наиболее значительных отраслей экономики Новой Зеландии, а также привела к драматическому росту стоимости электроэнергии, основа выработки которой - гидроресурсы. - «Эксперт»). Сам кризис лишь усугубил уже начавшиеся проблемы.

- Изменили ли вы стратегию развития страны с наступлением кризиса?

- То, что проблемы у нас начались раньше, чем у всех, дало нам возможность начать раньше на них реагировать. Мы сформировали новое правительство примерно три года назад. Провели анализ проблем новозеландской экономики (как с макроэкономической, так и со структурной точки зрения) и первым делом положили конец безумному росту государственных расходов. За девять лет они выросли с 32 миллиардов новозеландских долларов (примерно 25 миллиардов долларов США) до 60 миллиардов долларов (46,8 миллиарда долларов США). Эти траты высасывали деньги из частного сектора, весь рост числа рабочих мест происходил за счет государственных должностей. А, как верно сказала Маргарет Тэтчер, проблема социализма в том, у вас в конце концов кончаются народные деньги. Греки уже ощутили это на своей шкуре в полной мере.

Наша ситуация тогда, конечно, была очень далека от греческой. Но мы понимали, что обязаны придерживаться финансовой дисциплины, реформировать систему налогообложения, чтобы изменить баланс экономики в сторону сектора производства, прежде всего экспорториентированных отраслей, то есть увеличить потребительские налоги и уменьшить налоги на прибыль компаний. Мы также провели реформы, значительно облегчающие деятельность бизнеса. Все это была работа на долгосрочную перспективу, поэтому слишком быстрым результат не будет.

Любопытной деталью кризиса для нас стала устойчивость нашего банковского сектора. В Новой Зеландии доминируют австралийские банки (им принадлежит 95% всех банковских активов), и они отлично выполняют свое дело. Все крупные австралийские банки входят в двадцатку мировых лидеров в банковской сфере, и это прекрасный результат, учитывая сравнительно скромную долю австралийской экономики в глобальной. Так что благодаря отличной банковской системе Австралии мы сохранили себе много нервов. И теперь, когда характер кризиса меняется от кредитного безумия частных институтов к кредитному безумию государств, вряд ли что-то заставит нас радикально сменить стратегию. Мы думаем, что так и продолжим сокращать размер долга, способствовать развитию производства, частных компаний, увеличивать объемы экспорта. В структурном отношении наша экономика оказалась весьма сильна и вынослива. Последние шесть-семь кварталов у нас наблюдается положительная динамика, мы определенно выходим из кризиса.

- Структура вашей экономики всегда была столь основательной?

- Нет, это относительно недавнее достижение. В течение довольно долгого времени ее благосостояние было построено на весьма примитивной формуле. Вместо того чтобы создавать фермы в Южной Англии, британцы создавали их в Новой Зеландии. В результате, когда я родился, 90 процентов новозеландского экспорта шло в Великобританию. Для сравнения, сейчас это 3,4 процента. Потеря британского рынка после разработки общей сельскохозяйственной политики Евросоюза в 1973 году нанесла сокрушительный удар по нашему сельскохозяйственному сектору.

Проблемой была и ментальная зависимость населения от Великобритании. Когда я восьми лет от роду приехал сюда из Шотландии с родителями, профессиональными актерами, мы поверить не могли, что новозеландцы называют Великобританию своим домом. Мы, британцы, очень удивлялись и говорили, что их дом - Новая Зеландия, а не страна, находящаяся на расстоянии 12 тысяч миль от нее.

Поэтому последние сорок лет мы потратили на перестройку Новой Зеландии. Мы прошли большой путь развития: от полной зависимости от Европы в сторону более диверсифицированного будущего.

- Как вам это удалось?

- Это было крайне сложно и трудоемко. Пришлось даже в какой-то степени пожертвовать личной жизнью - до прихода в политику я вел торговые переговоры от лица государства Новая Зеландия, в частности был основным переговорщиком по сельскохозяйственным вопросам во время вступления Новой Зеландии в ВТО (Новая Зеландия вступила в ВТО 1 января 1995 года. - «Эксперт»).

Секрет нашего сегодняшнего успеха кроется в выходе на рынки развивающихся стран за счет договоров о свободной торговле. Прежде всего на азиатские рынки. До недавнего времени мы считали, что рынки развивающихся стран Азии одинаковы по своей сути. Кроме того, по политическим причинам мы не имели дела с азиатскими государствами - в то время большинство новозеландцев и австралийцев рассматривали Азию скорее как источник угрозы, а не возможностей. Однако на фоне тех колоссальных экономических успехов, которых достигли эти государства в последнее время, мы начали очень активно выстраивать с ними торговые и политические отношения. Потратили на это тридцать лет, выстроили их практически с нуля - и теперь получаем с этого неплохие дивиденды.

Так, Новая Зеландия - единственная развитая страна, которая имеет всеобъемлющий договор о свободной торговле с Китаем. Объемы нашего экспорта в Китай взлетели до небес, в результате чего Китай потеснил США с первого места в списке основных направлений нашего экспорта. Кроме того, Австралия и Новая Зеландия совместно завершили переговоры о подписании договоров о свободной торговле с Сингапуром, Индонезией, Филиппинами и другими государствами Юго-Восточной Азии. В ближайшее время соглашения будут заключены, и это позволит нам выйти на рынки, насчитывающие в совокупности 566 миллионов потребителей.

Таким образом, ранее закрытые для продукции новозеландского сельского хозяйства рынки за последние десять лет были успешно открыты. Это позволяет мне с оптимизмом смотреть в будущее.

- То есть вы сделали упор именно на экспорт сельхозпродукции?

- Не совсем. Мы диверсифицировали экспорт за счет товаров с высокой добавленной стоимостью. В Новой Зеландии был создан целый ряд инновационных компаний. Мы не делаем упор на массовое производство, не пытаемся в этом плане конкурировать с Китаем, а стремимся найти в мировой цепи поставок небольшие технологические ниши, занять их и конкурировать именно в них.

- Новая Зеландия сильно зависит от состояния мировой торговой системы.Как вы оцениваете нынешние позиции ВТО?

- Двадцать лет своей жизни я отдал работе в структуре ВТО, занимал ряд должностей в этой организации. Мне кажется, что это важнейший институт мировой торговой системы. В 2009 году, после банкротства Lehman Brothers и начала глубочайшего мирового финансового кризиса за последние семьдесят лет, у всех было большое искушение прибегнуть к политике протекционизма. И я уверен, что положительные итоги восьми предыдущих раундов переговоров ВТО были одной из основных причин того, что мир не повторил ошибку 1930 года. Так что ВТО остается одним из важнейших институтов, даже с учетом паралича, наступившего после неудачи на последнем раунде переговоров в Дохе и неспособности заключить соглашение о вступлении в организацию России.

Вы знаете, что процесс вступления в ВТО состоит из двух частей. В рамках первой создается рабочая группа, которая изучает законы страны-претендента на предмет их соответствия нормам ВТО. А в рамках второго шага вы должны провести переговоры со всеми странами - участницами ВТО, которые выразят желание это сделать. Так вот, мы были первой страной, которая провела переговоры с Россией, - их вел я восемь лет назад. В итоге достигнутые договоренности пока пылятся на полке, поскольку вступлению России в ВТО все эти годы препятствовали серьезные политические проблемы.

- Договор о свободной торговле с Китаем означает не только то, что выможете свободно экспортировать товары в Китай, но и то, что китайцымогут экспортировать к вам. Многие страны боятся заключать подобныйдоговор, опасаясь наплыва китайских товаров. Вы не рассматриваливероятность, что этот договор может стать угрозой новозеландскомурынку?

- Это была бы колоссальная угроза, если бы за пятнадцать лет до заключения этого договора мы не свернули протекционистскую политику, защищавшую наши промышленные производства. Реальность такова, что проводить классическую политику импортзамещения, выстраивать массивные протекционистские барьеры, отказываться от импорта и пытаться производить что только можно своими силами - все это было бы большой ошибкой и повлекло бы за собой экономический коллапс. Итогом стало бы лишь низкое качество наших товаров и услуг, а также неэффективность производства. Поэтому мы еще в 1980-е радикально и односторонне либерализовали наш рынок. Сомневаюсь, что хоть один новозеландец потерял работу из-за договора с Китаем. И вообще, причина того, что китайцы выбрали Новую Зеландию в качестве первой страны развитого мира, с которой будет заключен подобный договор, не имеет ничего общего с их желанием захватить новозеландский рынок - они и до этого занимали второе после Австралии место в списке стран-импортеров. Их мотивы носили стратегический характер - именно поэтому нам несложно было заключить этот договор.

Поймите, я не говорю, что никому не стоит бояться конкуренции с Китаем. Например, если вы промышленник, который производит товары и напрямую конкурирует с китайскими производителями, то вне зависимости от эффективности производства сложностей вам не избежать. Я лишь хочу сказать, что, поскольку наша страна была максимально открыта для внешнего мира, по нам это не ударило. Лишь принесло плюсы.

- Действительно ли Китай вкладывает большие деньги в новозеландскоесельское хозяйство?

- Да, на сегодня китайцам больше всего интересен именно наш сельскохозяйственный сектор. При этом они вкладываются как в перерабатывающие компании, так и непосредственно в сельхозугодья. Однако интерес носит обоюдный характер - мы уже провели предварительные переговоры на политическом уровне о новозеландских инвестициях в китайское сельское хозяйство. Наша крупнейшая молочная компания Fonterra, которая еще и крупнейший мировой экспортер молочных продуктов, уже построила в Китае ряд ферм и намерена расширять там свое присутствие. Сейчас ее возможности в Китае ограничены лишь из-за специфической структуры капитала.

Кроме того, мы ведем переговоры о том, чтобы Китай инвестировал в третьи страны, используя в своей работе там новозеландские сельскохозяйственные технологии. Мы можем дополнять друг друга: у них есть свободные средства (валютные резервы Китая составляют три триллиона долларов), которых нет у нас, зато у нас есть технологии, которых нет у них. Пока что переговоры находятся на предварительной стадии, но вне зависимости от их итогов в ближайшее время наше инвестиционное сотрудничество с Китаем будет лишь расширяться.

- А как идут переговоры по подписанию договора о свободной торговле сРоссией?

- Все идет хорошо. Я послал российским властям бумагу, где написал, что вступление в ВТО - это, конечно, хорошо, но в Азиатско-Тихоокеанском регионе есть много других способов работать и извлекать прибыль. В частности, через заключение договоров о свободной торговле. Все в регионе этим занимаются, Новая Зеландия прилагает колоссальные усилия в этом направлении; во многом благодаря нам была создана вся архитектура экономических взаимоотношений между Австралией, Новой Зеландией и странами Юго-Восточной Азии. Россия же пока в этих процессах не участвует. Притом что у нее уникальное положение, статус азиатской и европейской державы одновременно. Почему бы ей не сделать то, что сделали китайцы: выбрать небольшую экономику (дабы иметь минимальные риски) и попытаться включиться в игру. Резкого роста двусторонней торговли у нас, конечно, не будет - новозеландская экономика для этого слишком мала. Однако это сотрудничество позволит России отработать стратегию, положить палец в холодную воду, чтобы ее почувствовать, - и затем включиться в политико-стратегическое соревнование в регионе. Китайцы уже в нем активно участвуют, США тоже (через Транстихоокеанское партнерство), и России нужно срочно включаться в процесс, если, конечно, она хочет остаться серьезным игроком на азиатско-тихоокеанском пространстве.

- Но что конкретно мы получим от этого договора?

- Прежде всего, это договор стратегического характера. Людям, которые думают лишь о том, как заработать доллар завтра, не понять его важности. Двенадцать лет назад я вел переговоры относительно договора о свободной торговле с Сингапуром - небольшой экономикой, как и наша, у которой не было торговых барьеров. Но я рассматривал вопрос стратегически - и в итоге полученный результат был просто великолепен.

Если же говорить о конкретных преимуществах, то мы, например, можем предложить России новые технологии в области сельского хозяйства, предоставить менеджмент, а также инвестировать в эту сферу (мы не инвестируем в государства, с которыми не торгуем). У России ведь колоссальный сельскохозяйственный потенциал. Например, в области молочного производства, которому нужны лишь более качественный менеджмент и технологии. Шерстяное производство в России почти умерло - а из Москвы у меня есть информация, что огромный потенциал вашей текстильной отрасли нельзя реализовать потому, что нет поставок качественной шерсти. Велика также потребность в говядине и баранине. Мне кажется ненормальным, что при таком потенциале вы импортируете до 40 процентов потребляемых в вашей стране продуктов питания. Мы могли бы вам помочь, однако нужно понимать, что предлагаемые нами проекты дадут отдачу не завтра, а в ближайшей перспективе. Вообще, при проведении любых качественных экономических реформ всегда нужно исходить из того, что отдача будет лет через десять-двадцать.

- А каковы выгоды от этого договора для Новой Зеландии?

- Это часть нашей стратегии по переключению внимания с развитых стран на развивающиеся. В прошлом году 80 процентов экономического роста пришлось на развивающиеся экономики. Нынешний кризис, оказавший влияние на развитые страны по обе стороны Атлантики, лишь ускорит происходящую смену центра силы. Мы намерены привязать небольшие экономики к гигантским - китайской, российской, индонезийской. У нас это хорошо получается, и считаю, что лет через двадцать объемы торговли у нас в регионе значительно вырастут. К тому же вероятно, что через двадцать лет Россия будет крупнейшей экономикой Европы. Двадцать лет не такой долгий срок. Вы помните, что делали в 1990-м? Эти времена кажутся вам древней историей - но это не так. Двадцать лет - это стандартный срок для людей, мыслящих стратегически.

- Поговорим о внутриэкономических делах. Есть ли в Новой Зеландиипроблемы с нехваткой средств на социальные расходы? Такие, какиесейчас испытывает Европа в области здравоохранения, образования, атакже в плане финансирования пенсионной системы?

- Это действительно было определенной проблемой до 2009 года, когда мы наблюдали резкий рост государственных расходов. Однако сегодня показатель государственного долга в отношении к ВВП в Новой Зеландии крайне низкий - куда ниже 50 процентов (среднего показателя по развитым странам). Поэтому с точки зрения долга проблем нет. Внешний же долг носит в основном частный характер.

- Из России Новая Зеландия видится как некое социальное государство. Вто же время с точки зрения экономики она очень либерализованнаястрана. Как удается это совмещать?

- В Новой Зеландии существует масштабная система социального обеспечения. Она не расточительна и не щедра (тут не получится шиковать на пособие по безработице или за счет других социальных пособий), но адекватна и всеобъемлюща. У нас серьезно субсидируются здравоохранение и образование. В общем, традиционное государство всеобщего благосостояния, когда у людей есть некая «страховочная сеть безопасности» и все основные политические силы поддерживают эту идею.

Но при этом у нас рыночная и открытая экономика, и она действительно сосуществует с системой всеобщего благосостояния. Мы рассматриваем это как серьезное преимущество. Давайте сравним с США: там, если человек теряет работу, он в придачу теряет пенсию, страховку и так далее. Так что там потеря работы сродни катастрофе. Возможно, поэтому всякие структурные реформы в экономике встречают там серьезное политическое сопротивление. В Новой Зеландии же потеря работы - это, конечно, неприятно, но далеко не катастрофа. Люди не лишаются пенсии и медицинской страховки. В этом плане, на наш взгляд, наличие подобной страховочной сети лишь укрепляет рыночную экономику - ведь для развития ей необходимо постоянное реформирование и приспосабливание к текущим экономическим условиям. Но перегиб в другую сторону тоже чреват неприятными последствиями - излишне щедрая «социальная сеть безопасности» подрывает сами основы рыночной экономики. Поэтому тут самое главное - правильно провести черту между щедрой и адекватной политикой. В качестве примера можно привести Швецию и Данию. При всей их успешности, социальная система в этих странах все-таки чересчур щедра, и сейчас они испытывают последствия этого. В частности, вынуждены повышать налоги - хотя это, по сути, противоречит нашей культуре. Мы должны иметь менее щедрую социальную систему и зарабатывать больше денег.

- Как выглядит пенсионная система в вашей стране?

- Все получают пенсию по достижении 65 лет. Ее размер составляет примерно 10 тысяч долларов США на человека либо 17-18 тысяч долларов на семейную пару в год. Шиковать на эти деньги не получится, но и голодать люди не будут. Сами пенсии формируются за счет налогов. Сейчас в стране идут дебаты относительно целесообразности поддержания системы на прежнем уровне - демографическая ситуация в стране ухудшается, и если экономический рост будет слабым, то уже через пятнадцать лет у нас начнутся проблемы. Однако повышать возрастную планку выхода на пенсию мы не планируем.

- Вообще, судя по вашим словам, в новозеландской экономике серьезныхпроблем не осталось.

- У нас с вами просто разные измерения. Знаете, я сам хорошо прочувствовал разницу масштабов, когда после своей пятнадцатилетней работы послом в Индонезии с ее 240-миллионным населением и кучей проблем вернулся на родину и включил телевизор. Там второй по важности новостью в информационном выпуске был сюжет о дочери фермера, которая из-за наводнения, смывшего мост, была вынуждена переходить речку по камням, а местный совет за два месяца не смог этот мост восстановить. Честно говоря, я просто не мог поверить своим глазам. Или вот еще хороший пример. Недавно я слушал Седьмую симфонию Шостаковича, которую исполнял Новозеландский симфонический оркестр. Симфония написана во время осады Ленинграда, Шостакович нашел двенадцать музыкантов, но трое умерли от голода еще до исполнения. А за десять минут до начала концерта Советская Армия провела контратаку для того, чтобы ничто не прерывало ход концерта.

У Новой Зеландии есть проблемы. Но по сравнению с тем, что было у Шостаковича, - это пустяки.

• Код для вставки в блог