Страны благополучной Европы решают, где ставить запятую. Россия делает вид, что ее это не касается. В Европе спорят, что важнее — борьба с кризисом или социальные гарантии. Этот очень непростой выбор приходится делать бизнесменам, наемным работникам и самой власти.

Скажите честно, если бы вам предложили еще один отпуск, то что бы вы на это сказали? Думаю, ответ понятен. А теперь представьте: жители Швейцарии только что на референдуме проголосовали против увеличения оплачиваемого отпуска с четырех до шести недель. Сами — добровольно — отказались от дополнительных каникул(!).

Хотя профсоюзы и левые очень настойчиво призывали отдыхать больше и лучше. По мнению профсоюзов, которые вынесли предложение на референдум, увеличение ежегодного отпуска до полутора месяцев могло стать для швейцарцев заслуженной компенсацией за добросовестный труд.

Арифметика простая: производительность труда в Альпийской республике за последние 15 лет выросла в среднем на 20%, тогда как средняя зарплата увеличилась лишь на 4%. Кроме того, швейцарцы работают дольше всех в Европе. Продолжительность рабочей недели здесь достигает 45 часов, в то время как, например, в Германии — 40–42 часа.

Казалось бы, логика очевидная. Однако жители с завидным постоянством голосуют против увеличения оплачиваемых отпусков (референдумы по данному вопросу проводились четыре раза). По той простой причине, что малый и средний бизнес не выдержит такой финансовой нагрузки. Как подсчитали экономисты, щедрый социальный подарок неминуемо приведет к массовым банкротствам небольших предприятий, на которых и держится экономика страны. То есть в швейцарском обществе есть социальный консенсус, или проще говоря, понимание того, что еслигде-топрибудет, то в другом месте обязательно убудет.

В это же время в Греции проходят массовые демонстрации с требованием сохранить высокий уровень социальных гарантий, которые греческие профсоюзы сумели «выбить» за последнее десятилетие. Грекам есть за что бороться. Год назад рабочая неделя здесь была одной из самых коротких в Европе — 37,5 часа. При этом Греция — в мировых лидерах по числу национальных праздников: 12 в году. Среднестатистическая пенсия перед кризисом составляла 80% от последнего заработка и достигала 1 тысячи евро.

Когда Грецию принимали в валютный союз ЕС, то делали это из политических соображений, поскольку экономическим стандартам членов еврозоны Греция не соответствовала. Чтобы подтянуть страну до необходимого уровня, ей выделили вполне серьезные по тем временам субсидии — 26 млрд евро. В этот момент и пробил звездный час профсоюзов. Демонстрации с требованием довести уровень жизни греков до «достойного уровня граждан единой Европы» проходили в Афинах чуть ли не каждый день. Давление на власть, если не сказать шантаж, стало привычным делом для профсоюзов, коммунистов и других левых объединений, которые имеют колоссальное влияние на политическую жизнь Греции. И власть поддалась прессингу. Правительство принялось увеличивать зарплаты бюджетникам, пенсии старикам и льготы разным категориям граждан.

«А зачем, собственно, Греция вступала в Евросоюз?» — задавали себе вопрос за чашкой кофе любящие поговорить о политике греки. И сами же отвечали на него: «Естественно, чтобы мы жили, как в Дании или Германии».

Это была эйфория бедных родственников, у которых вдруг объявился богатый и щедрый дядюшка. Под угрозой социальных протестов правительство сначала залезло в бюджетные деньги ЕС, а потом в долговую яму. То есть, получив доступ к дешевым кредитам, стало без разбору брать деньги взаймы. А для сокрытия прорех в бюджете власти пошли на банальное мошенничество — подделку отчетности в общегосударственном масштабе.

Печальный опыт Греции ставит вопрос ребром: могут ли европейцы позволить себе жить так, как жили? Например, в Испании безработица достигла 20%. Способны четверо содержать пятого, безработного? Прокормить могут, но обеспечить прежний уровень жизни — нет.

На перепутье даже Франция, чей кредитный рейтинг оказался под угрозой. На фоне приближающихся президентских выборов ожесточается столкновение сторонников рыночной экономики и социалистических мировоззрений. Во Франции социальная защищенность достигла максимума. Рабочая неделя самая короткая в мире — от 35 до 37 часов. Самый длинный в мире оплачиваемый отпуск — 35 дней, высокая пенсия. Не зря французских пролетариев называют «рабочими аристократами».

Недавно Николя Саркози бросил в сердцах: «Так жить нельзя!» То есть дал понять, что поддерживать уровень социальной защищенности, которого сумели добиться профсоюзы, правительство больше не в состоянии. Но главный соперник, кандидат от социалистов Франсуа Олланд, придерживается прямо противоположного мнения: за все издержки финансового кризиса должны платить работодатели.

В случае прихода к власти Саркози обещает реформу социальной системы. Один из важнейших пунктов звучит до банального просто: пособие по безработице дается только тому, кто реально не может найти работу, а не тому, кто любым путем от нее увиливает.

По сути, французам предстоит решать, должна ли страна жить по средствам. Любопытно, что выберут жители беззаботной Франции: швейцарский консенсус или греческую драму?