Фото с сайта http://kp.ru

Многие москвичи настроены по отношению к иностранцам, приезжающим в мегаполис на заработки, мягко говоря, не самым доброжелательным образом. Пока чиновники раздумывают над стратегиями борьбы с нелегальной миграцией, разумный обыватель давным-давно решил для себя проблему общемирового масштаба: «Отправить «понаехавших» восвояси, и дело с концом». Так ли это просто, как кажется, выяснял корреспондент «Росбалта».

За чей счет гулять будем?

Меньше всего разумного обывателя волнует цена вопроса: лишь бы московские дворики убирали люди с российскими паспортами. И все-таки: принудительная встреча иностранца с родственниками, по словам заместителя директора Федеральной миграционной службы России Екатерины Егоровой, в среднем обходится казне в $ 1 тыс. В эту сумму включена стоимость билетов в один конец и расходы на содержание задержанных в приемниках-распределителях. Только в 2010 году на миграционный учет в Москве встали 1 млн 207 тыс. 662 человека. Чтобы понять истинное положение дел, полагают эксперты, эту цифру следует помножить, как минимум, на три.

Итого: нужно что-то около $ 3 млрд 623 млн для избавления возмущенной столичной общественности от соседства с работягами из стран ближнего и дальнего зарубежья. Это не считая тех убытков, которые понесет экономика мегаполиса, когда выяснится, что претендентов на вакансии дворников и строителей среди горожан с пропиской гораздо меньше, чем привыкли думать хулители «понаехавших».

В год на процедуру выдворения из федерального бюджета выделяется порядка 100 млн рублей. Однако, по информации директора ФМС РФ Константина Ромодановского, «в 2009-м было израсходовано всего 30-40% от этой суммы». Экономия объясняется сравнительно новой практикой, принятой в современной правоохранительной системе. Дорожные расходы, как пояснил Ромодановский, «в первую очередь ложатся на работника, нарушившего российское законодательство, на его родственников или работодателя». И лишь в том случае, если нельзя найти первых и заставить последних, процедуру выдворения оплачивает государство.

По данным столичного ГУВД, в конце сентября 305 граждан 21 государства, попавшиеся на просроченных или липовых документах, ожидали выдворения за пределы РФ. Всего же, по статистике московского управления ФМС, за 8 месяцев 2010 года суды постановили выдворить 6830 иностранцев. Еще 167 тыс. были привлечены к административной ответственности за нарушение паспортно-визовых правил. Для мигранта оная предполагает штраф в размере от двух до пяти тыс. рублей, а вот работодателю провинившегося, если удается его отыскать, приходится расплачиваться по более серьезному тарифу: 800 тыс. рублей за каждого нелегального подчиненного.

Плати, прощай

«Основанием для выдворения, — говорит заместитель начальника столичного управления ФМС Владимир Иванов, — является грубое нарушение миграционного законодательства». Впрочем, для штрафа тоже: за одну и ту же провинность иностранец с одинаковой вероятностью может быть наказан как рублем, так и прощальным приветом. Екатерина Егорова называет эти меры «комплиментарными». Только ли припугнуть мигранта штрафом или сначала припугнуть, а потом выдворить – решают судьи. Чем они при этом руководствуются, правозащитники недоумевают.

«Система определения административного наказания у нас механическая, — считает руководитель информационно-правого центра «Миграция и закон» Гавхар Джураева. — Суд — это один человек, который конвейером, будто по какому-то плану, не глядя на подсудимых, штампует: «штраф», «выдворение», «выдворение», «штраф»».

Недовольство общественницы разделяет начальник отдела защиты прав мигрантов Аппарата уполномоченного по правам человека в РФ Сергей Ягодин: «Это больной вопрос, — вздыхает он. — Принимая то или иное решение, судья не учитывает различного рода гуманитарные обстоятельства, такие, как, например, состояние здоровья подсудимого (может он приехал в Москву на лечение?) или его семейное положение. Если человек нарушил закон, его необходимо оштрафовать, но дальше нужно действовать по ситуации».

«Несколько лет назад мы поднимали этот вопрос применительно к делу гражданки Журавлевой, — продолжает собеседник «Росбалта». — Уроженка Туркмении, здесь она вышла замуж за россиянина, родила ребенка. И вот когда малышу исполнилось три года, когда он больше всего нуждался в родительской опеке и заботе, суд постановил выдворить его маму из страны. Под влиянием общественности это решение было отменено. Журавлевой повезло, но ведь такие случаи, к сожалению, повсеместны. И не за каждого выдворенного вступаются общественные организации».

По большому счету суду не важно, ожидает ли его решения тунеядец, промышляющий в чужой стране мелким воровством, или одинокая мама, которая днями напролет стоит за прилавком, чтобы ее с ребенком не выгнали из съемной комнаты. И тунеядца, и маму без промедления отправят в приемник-распределитель. Но если «щипачу» при этом придется расстаться с мечтами о безбедной старости и семейном барбекю на балконе московской новостройки, то его товарке по несчастью – с собственным чадом. Малышей не помещают в спецприемники (условия не те), их просто оставляют в детдомах.

Взрослые мигранты, задержанные в Москве, попадают в поселок Северный, где дислоцируется специализированный центр для содержания иностранных граждан. Постановление суда они могут обжаловать в течение 10 дней. По просьбе нарушителей общественники или сотрудники органов внутренних дел страны исхода помогают им с составлением исковых заявлений. Представительство МВД Таджикистана, например, регулярно организует для сограждан встречи с юристами. Другое дело, что за свои права решаются бороться далеко не все.

В сланцах по сугробам

Срок пребывания мигрантов в приемнике-распределителе столичного ГУВД в среднем составляет месяц. Прежде чем отправить нелегала домой, сотрудники центра сперва проверяют его криминальную историю по базе данных МВД России, затем направляют отпечатки пальцев задержанного в представительство министерства внутренних дел той страны, из которой он предположительно приехал.

«Уже нескольких человек, которые находились в розыске в Таджикистане, мы нашли через Москву, — говорит заместитель руководителя по миграции в РФ, подполковник милиции Саидмухтор Мирзоев. — Взаимодействие у нас налажено хорошо. Наши граждане совершают преступление — мы помогаем привлечь их к ответственности. Вор везде останется вором. У него нет национальности».

Если же, кроме просроченных документов, никаких преступлений за мигрантом не числится, ему выдают свидетельство о возращении и билет на самолет. В идеале эта процедура занимает две недели. Но, как уточняют в пресс-службе ГУВД Москвы, «срок пребывания в центре в значительной степени зависит от наличия у правонарушителя документов, удостоверяющих личность и принадлежность к гражданству конкретного государства, а также от времени, затраченного посольствами зарубежных государств на проверку сведений о личности своих сограждан, утративших паспорта».

«Нерасторопность работников некоторых консульских служб (например, узбекской) – одна из главных причин длительного содержания иностранцев в приемниках-распределителях, — подтверждает Сергей Ягодин. – Но есть и другие. Когда личность нарушителя установлена, руководство центра для содержания иностранных граждан отправляет заявку в департамент финансирования МВД. И тут начинается самое интересное: купить билеты, согласно госконтракту, МВД может только у «Аэрофлота». Самолеты этой компании летают не во все страны, а услуги других авиаперевозчиков закон квалифицирует как нецелевое использование бюджетных средств: приходится изворачиваться».

Третья преграда на пути иностранца к дому – он сам. Многие задержанные называют вымышленные имена, чем, понятно, серьезно затрудняют работу правоохранительных органов. По данным Ягодина, абсолютный пока рекорд в этих «кошках-мышках» принадлежит человеку, который просидел в поселке Северном полтора года. Несмотря на разъяснительные беседы с представителями МВД и правозащитниками, правду говорят не все и не сразу. Одни боятся наказания за прошлые грешки, другие не хотят ехать в родной аул с пустыми руками, а некоторым камерный быт кажется наиболее сносной формой существования.

В структуре столичного ГУВД функционирует один центр для содержания иностранных граждан на 450 койко-мест. Здесь им предоставляют спальное место, постельное белье и трехразовое горячее питание (стоимость суточной порции — 90 рублей). На каждого заключенного, по сообщению пресс-службы ведомства, приходится не менее 4 кв. м жилой площади, все камеры оборудованы искусственным освещением, но размеры застекленных окон позволяют читать и при дневном свете. В распоряжении нелегалов – небольшая библиотека, медпункт, дворик для прогулок, еженедельные походы в душ и веротерпимые охранники, которые не препятствуют отправлению религиозных культов.

Единственный минус здешнего быта — отсутствие сезонной одежды. Поймают мигранта летом, в сланцах и шортиках, — к трапу самолета он пойдет в том же наряде, даже если путь его будет пролегать через сугробы.

Производственный брак

«Представьте на минутку состояние этого бедолаги, — предлагает Сергей Ягодин. — Он ехал в Россию, чтобы спастись от нищеты, на него надеялись, всей деревней собирали деньги на билеты в Москву. Но работодатель обманул, нечестные милиционеры, которые у нас случаются, ограбили, несколько месяцев он просидел в камере, не отправив домой ни копейки, и теперь вынужден вернуться на родину в шлепанцах, грязных штанах и с кучей долгов. Он озлоблен. Эту озлобленность он внушит своим детям, которые тотчас же по приезду родителя отправятся в Россию: семье ведь в любом случае надо на что-то жить».

По мнению сотрудника аппарата уполномоченного по правам человека в России, диаспоры, которые так активно заявляют о своем стремлении помочь землякам, могли бы, как минимум, озаботиться поставкой теплых вещей в спецприемники. Второй шаг навстречу нелегалам (его должны сделать представители власти) – разрешить пользоваться мобильными телефонами для переговоров с родственниками, во время которых задержанный нет-нет, да и выпросит деньги на обратный билет. Все налогоплательщикам легче.

«Контингент спецприемников – люди, большинство из которых не совершали серьезных правонарушений, поэтому не обязательно относиться к ним, как к заматерелым преступникам», — настаивает Гавхар Джураева. «На территории России иностранец в любой момент может оказаться вне закона, — вторит коллеге Сергей Ягодин. – ФМС может аннулировать твое разрешение на работу за – задумайтесь! — расхождения во вкусах с работодателем. Допустим, иностранный маляр покрасил стенку на тон светлее, чем было велено, – его начальник, не уточняя причин, может сообщить в миграционную службу о «браке в работе»».

Одних за брак выдворяют, другим платят зарплату. Впрочем, если не брать в расчет отдельные (существенные и не очень) недочеты современной процедуры выдворения, то, по общему мнению правозащитников, за последние годы приемники-распределители стали сравнительно гуманными учреждениями. Правда, эта похвала относится только к семи субъектам страны: к Москве, республике Башкартостан, Ханты-Мансийскому автономному округу, Воронежской, Курской, Смоленской и Саратовской областям. Остальные регионы по-прежнему «пропускают» иностранцев через изоляторы временного содержания органов внутренних дел, что, по словам Ягодина, «не соответствует ни ведомственным нормативным актам, ни федеральному законодательству, ни тем международным обязательствам, которые мы приняли – в частности, Европейской конвенции по предупреждению пыток».

Дарья Миронова

• Код для вставки в блог