Милявская Марина

Милявская Марина

ЕЛЕНА КОСТЫЛЕВА полгода проработала редактором на закрытом от посторонних сайте «Сноб» и решила поделиться впечатлениями с OPENSPACE.RU

Я представляла себе, что я Никита, существующая в аквариуме, без связи с внешним миром. Мои мама и папа умерли, эти люди подобрали меня на улице, заперли в секретном ящике, и теперь я должна выполнять задания.

Работаю, вербую агентов, получаю донесения, местами гениальные. Поступает шифровка: «Смена формата: пул лучших авторов приспособить писать новости. Из следующих городов… Выполнять».

Работу за полтора месяца засунуть в уничтожитель бумаг. Файлы стереть. Моя начальница потратила на создание редакционного портфеля три месяца. На ее лицо неловко смотреть.
— Какие, — спрашиваю, — нужны новости?
— Новости.
— Какие?
— Новости. Городские.

Выполняем.

На дворе осень-2008. В Париже забастовки, в Риме студенческие волнения, студенты в знак протеста раздеваются догола — и в итоге приостанавливают принятие закона, уменьшающего государственные затраты на образование. В Париже показы мод, но часто не ходит метро. В Риме на улице пала лошадь, которую возница не кормил. Парижане массово считают в ресторанах на калькуляторах, могут ли позволить себе за ужином еще бокальчик, а также сам ужин. Alitalia дохнет, ее труп распространяет зловоние. В Москве в клубе «Мост» весело поминают Lehman Brothers, про кризис пока больше говорят, чем чувствуют его на себе, но длинная зима еще впереди, и одним айфоном сыт не будешь. Это понимают все — включая нас с авторами. Они пишут весело, точно, иногда дают реального Чехова, но тут поступает новая шифровка: «Каждый абзац текста должен начинаться с того, в какой день недели случилось событие. То есть в начале каждого абзаца должно стоять “во вторник” или “в четверг”. Выполняйте».

Авторы, которые обычно сами знают, с каких слов у них должен абзац начинаться, причем часто лучше нас, грешных, берут под козырек и неожиданно легко соглашаются. Правда, не все. Один и так все время говорит, что дальше нам вообще писать не будет. Но его колонки объективно лучшие, так что чхать ему на все эти вторники и четверги.

Проходит шесть дней. Все абзацы начинаются с дней недели, колонки все еще хороши, но уже выглядят несколько, на мой вкус, похожими. Никита исчезает, громко хлопая за собой монтажной склейкой. Мир постепенно скатывается в оруэлловский.

Я становлюсь предсказательницей Агатой из «Особого мнения» с Томом Крузом — помните, которая плавала в аквариуме и вообще не высовывалась из воды, а когда ее вынимали, с ней случались припадки. Дни напролет редактирую не вынимая, как припадочная. Но я вижу будущее: нелепое требование, калечащее колонки, им скоро придется отменить.

День седьмой: йес! Снова нужны связные донесения. Только вот на связки нужно обратить особенное внимание. Абзац не может начинаться так вот просто, ни с того ни с сего, с любого слова или сентенции. Он должен начинаться со связки. Типа «А тем временем…» или «Кстати, о грусти. Грустно на этой неделе было не только во вторник, упоминавшийся в прошлом абзаце, но и в четверг…».

Авторы потихоньку шизеют. Некоторые раздраженно спрашивают, зачем было это, с позволения сказать, ноу-хау вообще вводить. Но зима длинная впереди. Так что редактирую себе, а они новые тексты шлют как миленькие.

Дня через четыре поступает директива номер 101/30: «Событий в колонке должно быть три или четыре (ни в коем случае не два!). Слово “кризис” не упоминать. Выполняйте».

В начале, когда я вербовала своих лучших агентов, речь шла вот о чем. Пишите, мол, дорогие, о чем хотите, — главное, выхватывайте из воздуха реальную жизнь мировых столиц. Мы выдумывали вместе с авторами колонки-истории, которые они должны были нам беззаветно писать за большие деньги. Нас интересовало все: городская жизнь, вечеринки и аэропорты, приезд Моники Белуччи и «социалочка», бизнес, происшествия, о чем пишут в местных газетах и говорят в телевизоре, кто теперь в правительстве и как живется русским за границей. И они — то есть русские за границей — к нам испытывали интерес. А когда лучшие авторы в Париже, Берлине, Риме, Лондоне, Москве и Нью-Йорке были найдены, выяснилось, что нужны не колумнисты, а светские хроникеры, которые ходят на пять мероприятий в неделю, а потом пишут про три. Некоторые журналисты с именем немного удивились.

Итак, я — Шерлок Холмс в исполнении артиста Ливанова. Я говорю уличным мальчишкам: марш в порт, в библиотеку, на биржу, в оперу, обойти все опиумные курильни, чтобы через два часа были здесь. Кто вернется первым — тому золотой. Да, за те же деньги. Нет, не всякие мероприятия нам подходят. Какие да, какие нет? Не знаем, но мероприятия сначала нужно с нами согласовать. «Передайте им, чтобы шли на х**!» — говорит один из мальчишек. Тут, ясное дело, я превращаюсь в японскую школьницу из аниме — с задранной юбкой и все лицо в какой-то слизи.

Нет. Это минутное ощущение быстро проходит. Я — М, шеф разведки, которая теряет Джеймса Бонда в нелепой уличной потасовке. После дня тяжелой работы она мажет лицо кремом и смотрит на свое отражение в зеркале: «Во что мы превратились?» Ее скорби никто не видит.

Ну, хорошо. От лучших агентов мы избавились. Оставшиеся согласны ходить по мероприятиям, но Чеховых с нами больше нет: пишут заметно хуже, чем раньше. Истинные свои чувства скрывают. Им приходится всё хвалить — ругать отдельной директивой запретили. И основное требование — никакой иронии. Никакой насмешки.

Большинство событий и мероприятий в нашем городе и прочих столицах резко перестает нам подходить.

Возникает мысль отправить агентов на концерт духовной музыки, панихиду по какому-нибудь чиновнику и парочку литургий. Впрочем, это противоречит директиве номер 108/56: «Никаких шуток про религию. Вообще».

Обсуждаем с автором, как две монашки, исподтишка хихикая, мероприятия грядущей недели — куда идти, чтобы потом искренне, взахлеб хвалить? Тексты получаются примерно такие: «Кстати, о веселье. Грустно на этой неделе было не только на выступлении рок-группы, упоминавшейся в прошлом абзаце, но и на открытии фотовыставки…».

Еще через пять дней — директива 105, пункт «б»: «Мероприятия подходят совсем не всякие. Лучше — закрытые. С шампанским. На которые могут не пустить».

«Вот с этого и надо было начинать», — говорит Штирлиц Мюллеру. У Мюллера начинается истерика: «Мне лучше знать, с чего начинать!»

Ну, лучше так лучше.

Незаметно начинаю ассоциировать себя с Жераром Депардье в фильме «Вальсирующие». Хочется угнать чей-нибудь старый автомобиль и уехать подальше, к линии горизонта, а жить в чужих домах, где ни интернета, ни донесений этих нет. Работаю по-прежнему по 12 часов в сутки: каждый текст нужно переписывать от трех до шести раз — пока не уберешь все шутки и насмешки. А потом еще надо как-то сделать, чтобы автор это утвердил и согласился подписать своей фамилией — и фамилии-то, как назло, все больше известные. Притворяюсь дурой. Это не помогает: восемнадцатая смена формата за два с половиной месяца. Пишу электронное письмо: «Дорогие авторы, вы будете смеяться, но формат снова изменился. Больше вы не можете использовать в обзорах местоимение “я”. И вообще о себе, пожалуйста, и о своих ощущениях ничего нам не пишите в ваших колонках. Они больше не колонки, а обзоры. И не могли бы вы, кстати, раз уж вы повсюду ходите, делать с мероприятий фотографии? Да, за те же деньги. Когда-то они вам казались большими, помните? Ну вот и давайте. Фотографии очень нужны. Можно любительские».

Авторы, наконец, тоже начинают понимать, что происходит, и говорят свое веское «нет»: «Снимать не умеем. Фотоаппарата нет. Камеры в телефоне не держим». Хорошо. Тогда не фотографируйте.

Чувствую уже себя совсем не очень. Буквально Фэриде-ханум из сериала «Королек — птичка певчая», сельской учительницей в длинной юбке и надвинутом на глаза черном платке. Под мышкой священные тексты, вокруг — дети крестьян, а я влюблена в кузена, поскольку это единственный мужчина, которого я видела в своей жизни.

Кстати, кузен недоступен. Пара попыток поговорить с ним или с его представителями на Земле заканчиваются пожеланиями обсуждать все с начальницей нашего секретного подразделения.

Обсуждаем. Разговор выходит непривычный. «Ты думаешь, что ты работаешь на идиотов. А это не так!» Мы когда-то дружили и обсуждали личную жизнь, вместе работали, у нас были одни и те же профессиональные стандарты, мы друг друга уважали и любили. Но в текущей ситуации с донесениями и агентами ее все устраивает — и она не понимает, что тут такого: «У меня авторы по десять раз переписывают». Да, иногда тексты становятся хуже от этого. Но ведь такие требования. И, главное, нареканий нет. Не выдерживаю, спрашиваю по старой дружбе: «Слушай, а тебе нравится твоя работа?» По телефону слышно, как она леденеет: «Я не понимаю, зачем это обсуждать».

Ах да, ведь длинная зима. (Что-то депрессивно звучит. Давайте так: «Зимушка-зима леденцовая, с санями, сафьянными сапожками своими, уже идет полным ходом». Или так: «Крутятся молитвенные барабаны зимы...»)

Но я слышу лишь движение лопастей кафкианской машины, которая заставляет умных и по большей части профессиональных людей целыми днями друг другу звонить и транслировать очередную порцию изменений формата. И общий нервный смех. Кузен по-прежнему прекрасен и недостижим, как египетский фараон для строителей пирамиды. Строители знают только тех, кто таскает камни рядом с ними, и получают его приказы от прорабов, с которыми особенно не поговоришь.

В какой-то очередной четверг (или это был вторник?) поступает требование, чтобы все тексты были «как блог». Спрашиваю: «Чей?»

Закурила снова от такой жизни. А в курилке сплошные разговоры.

«Я всю ночь монтировала, огромное интервью, а он там такой нес бред… Сделала, короче, видео, вопрос-ответ, все на месте. Отдаю. Звонят на следующий день, говорят: разбейте на отдельные части. Ну, я разбила им на части».

«Меня звали к ним фоторедактором. Спрашиваю: а сейчас у вас фотослужба есть? Говорят: есть. У нас три фоторедактора. На фига три, если выходит раз в месяц? А они в основном работают в стол, мне сказали».

Интересно, а что думают те, для кого это все делается, то есть читатели?

«Я зашел туда, но, вы знаете, не нашел для себя ничего интересного. Про то, про се — и ни про что в итоге. Мы тут недавно собрали с друзьями на операцию ребенку одному больному, я ходил гордился, наверное, неделю. А тут — такие деньги на ветер».

«Я не понимаю, мне что — читать про мастурбацию и старение-омоложение? Это же вроде бы сайт для взрослых людей».

«У нас журналистика вообще очень слабая, тут не о чем говорить. Я читаю только «Коммерсантъ» и «Ведомости», а на сайт этот, честно говоря, не захожу. Не понимаю, зачем это мне».

В курилке — тот же дым.

«Я спросила: а в чем смысл? Мне сказали: не думайте о смысле. Выполняйте задания».

«Мне звонят: сделай интервью с Х. Я говорю: у меня отпуск… Ничего не знаем, приказ. Ладно, сдаю билеты, теряю на этом кучу денег. На следующий день выясняется, что интервью не нужно. Иду к боссу, а он мне и говорит человеческим голосом: “Какое интервью? Я никого ни о чем не просил”».

«И тут он такой и спрашивает: “То есть, по-вашему, я идиот?” Девушка промолчала, а через неделю ее уволили».

Зима была и правда долгой. В ее ходе я пыталась представить себя мудрым ушастым магистром Йодой, который наблюдает за тем, какие цензурируются дискурсы. Отсылая колонки, в ответ я часто слышу, что «так не может быть». Допустим, что в Нью-Йорке могут быть геи как явление, а в Москве — «голубых мужчин» даже на полотнах старых советских мастеров не может быть. Что в Италии транссексуал не может баллотироваться в парламент и победить в местном телешоу (это «никому не интересно», хотя в тот вечер вся Италия сидела у телевизоров, как во время футбольной трансляции). Что евреи, когда слышат, как с экрана в фильме Балабанова им кричат что-то про «жидов», должны «радостно улыбаться» — я полдня потратила на то, чтобы убедить их убрать слово «радостно»: чего им радоваться-то в этой ситуации? И о самом культурном событии писать не нужно, это тоже никому не интересно: пишите, кто пришел из известных людей, что говорили в кулуарах, кто как на кого посмотрел, — театр начинается с вешалки, ею и заканчивается. Случалась, правда, и совсем вешалка: когда сняли колонку про ресторан «Опричник» под предлогом, что «другие рестораторы обидятся, что мы разругали чей-то проект» (хотя, казалось бы, в их заведениях не висят песьи головы при входе, чего им обижаться-то?). И еще — когда текст о скандале на вручении премии Кандинского переписывали до умопомрачения, пока не убрали все, на что могут обидеться некоторые галеристы. Короче, выяснилось, о джедаи, что писать невозможно ни о чем уже.

Авторы отваливались, с громким шорохом сползали с разных лап проекта, как снег с ели. Великолепными коврами, ведь за несколько месяцев сотни журналистов в разных городах мира пробовали поучаствовать в траурной процессии и как-то соответствовать ожиданиям руководителей холдинга, которые еще до запуска громко обещали «похоронить журналистику» в ее текущем виде. В своем масштабе им это точно удалось. Вот только гроб нести понравилось не многим. Нам все время требовались новые авторы, но, услышав название, они сообщали, что коллеги им уже рассказали о странном опыте сотрудничества с этим изданием, и, пожалуй, работать с нами они не будут, пусть уж мы их извиним, и гонорары ни при чем здесь.

На исходе зимы мы с выжившими в этом концлагере духа авторами получили шифровку: «Двигаться в сторону видеоколонки-блога». Нет уж. Увольте.

Уволили.

Так вот, я — доктор Хаус. Вы больны. Это у вас органическое. Или аутоиммунное. Волчанка, может быть. Но точно не родильная горячка. Вот ваш тест: вы не беременны.

Милявская Марина

На территории московского музея-заповедника «Коломенское» пройдет чемпионат мира по скульптуре из песка.
С 30 апреля скульпторы из Дании, Индии, Испании, Чехии, Ирландии, Болгарии, Украины, США и России начнут создавать трехметровые фигуры на тему «Великие достижения человечества».
2 мая выставка откроется для посетителей, а 7 мая жюри назовет победителей чемпионата. Также будет вручен приз зрительских симпатий.
В отдельной большой песочнице пройдет конкурс скульптуры из песка среди детей.
На открытии и вручении призов ожидаются представители правительства Москвы и посольств стран-участниц. Выставка будет открыта до 5 октября 2009 года.
Чемпионат организован творческой группой «Арт Блисс», состоящей из скульпторов Баграта Степаняна, Андрея Малая и Павла Заданюка.

Милявская Марина

Российский императорский дом Романовых намерен вернуться в Россию. Речь при этом идёт не о реставрации монархии, а лишь о «посильном участии в общественной жизни страны». Что же, цель вроде бы безобидная, однако представители императорской фамилии лукавят, не упоминая в прессе о готовящихся судебных исках к российским властям. Задача этих исков, равно как и главная цель романовского возвращения, - реституция, то есть возвращение утраченной собственности и возмещение материальных и моральных потерь. Как стало известно корреспонденту «Нашей Версии», речь при этом идёт о гигантской сумме порядка 10 млрд. долларов США.



«Императорский дом намерен вернуться в Россию на постоянное жительство, и мы верим, что это произойдёт в самое ближайшее время, как это произошло во многих странах, - заявил директор канцелярии главы Российского императорского дома Романовых Александр Закатов. - Возвращение никак не связано с желанием реставрировать монархию: императорский дом является носителем монархической идеи, но не стремится никому её навязать. Цель - вернуться в свою страну, чтобы жить здесь и работать, участвовать в культурных, благотворительных программах и других неполитических мероприятиях, которые служат укреплению гражданского общества, развитию правовых институтов государства, возвращению традиций».

Напомним, сейчас императорский дом возглавляет праправнучка Александра II Мария Владимировна Романова. Великой княгине сейчас 55 лет, проживает она в Испании, но в последнее время часто бывает в России - в основном по судебным делам. Добившись от Верховного суда РФ показавшейся многим абсурдной реабилитации казнённых большевиками членов царской семьи, она, по слухам, готовит ещё несколько судебных исков, суть которых не разглашается.

«Возвращать традиции и развивать институты» - неплохо, вот только на какие деньги? В мировой прессе нередки публикации о том, что якобы Романовы поиздержались, и изрядно. Говорят, что финансовую помощь им оказывают королевы Великобритании и Нидерландов, однако её хватает впритык. В последние годы с представителями императорского дома стали встречаться известные российские политики и чиновники, поговаривали даже о том, что возвращение в Россию будет происходить при патронате президента страны, то есть на самом высоком государственном уровне. Но два года назад, накануне очередных думских выборов, шумиха, связанная с возможным возвращением Романовых, утихла так же скоро, как и началась.

В кулуарах Думы ходили слухи о том, что всё сорвалось лишь потому, что, дескать, не удалось договориться о главном - цене вопроса. «Возвращение Романовых оценивалось как полезное. Вспомните, сколько слухов было о якобы готовящихся браках детей крупных государственных чиновников и представителей императорского дома, - вспоминает известный политолог Глеб Павловский. - Но внятного ответа, будут Романовы выставлять имущественные иски или нет, тогда так и не получили».

Возможно, история с возвращением тогда заглохла именно по этой причине. «Изначально идея была такой: вернуть Романовым часть собственности и назначить им государственные пособия, - поделился с корреспондентом «Нашей Версии» на условиях анонимности высокопоставленный чиновник, имевший отношение к истории с возвращением императорской семьи двухлетней давности. - Мы взяли за основу румынский вариант и предложили такую комбинацию: один дворец в Архангельском под Москвой в качестве летней резиденции, ещё один дворец под Санкт-Петербургом, скажем, в Гатчине (хотя были и другие варианты) плюс дом в Санкт-Петербурге.

Вся эта недвижимость передавалась бы с содержанием, то есть члены императорской фамилии не тратили бы на её амортизацию и эксплуатацию ни копейки. Ну и пенсии. До обсуждения их суммы дело не дошло, так как те, с кем мы вели переговоры, наотрез отказались от наших предложений. Им было мало. Они требовали передать им весь комплекс построек в Архангельском и Гатчине, а это примерно 10 млрд. долларов. На том всё и заглохло». Теперь же вновь слышны голоса о необходимости возвращения Романовых. Мол, новой объединительной национальной идеи у нас так и не появилось, а в стране между тем неспокойно. Кризис как-никак.

Между тем отношение к возвращению императорской семьи в России далеко не однозначное. «Мы против того, чтобы Романовы вернулись, - заявил корреспонденту «Нашей Версии» глава КПРФ Геннадий Зюганов. - Это возвращение выглядело бы насмешкой над нашей исторической памятью». Три года назад фонд «Общественное мнение» проводил статистическое исследование об отношении россиян к перспективе восстановления монархии в России. Желательной реставрацию сочли 15,8% опрошенных, нежелательной - 59,4%. 21,7% посчитали восстановление монархии возможным, 53,5% - невозможным. Аналогичные опросы ФОМ проводит каждые три года начиная с 1993-го, и, по свидетельствам экспертов, динамика цифр остаётся примерно одна и та же. Так что проводить плебисцит по вопросу возвращения Романовых в Россию сторонникам этого возвращения скорее нецелесообразно.

Надо сказать, что россияне в этом смысле вовсе не выглядят белыми воронами. За рубежом тоже проводились подобные опросы, причём в более прикладном контексте, а не отвлечённо, как у нас. Так, в Румынии, как показала статистика, возвращению короля Михаю I рады оказались совсем немногие. Пару лет назад Михай обратился к правительству с просьбой вернуть ему королевские владения Пелеш, построенные в 1873 году его знаменитым прадедом Каролем в 100 километрах к северу от столицы. В судебном иске бывший король согласился на компенсацию порядка 25 млн. долларов в случае невозможности возвращения Пелеша.

И власти страны пошли на беспрецедентный шаг: правительство заказало независимому институту социологии Insomar опрос общественного мнения по этому вопросу. Мол, пусть решает народ. Опрос показал, что большинство опрошенных (54%) высказались против возвращения бывшему монарху его имущества. Таким образом, королю не обломилось. Но, что значительно хуже, была разрушена бытовавшая среди обывателей легенда о том, что общество, дескать, возрадовалось возвращению короля в Румынию.

Представители императорского дома Романовых против того, чтобы возвращение августейших персон ставилось в зависимость от желания или нежелания народа. Как заявил директор канцелярии главы Российского императорского дома Романовых Александр Закатов, в странах, куда вернулись прежде царствовавшие династии, они «никому не должны ничего доказывать какими-то нелепыми подсчётами». «Никому ещё не стало плохо от того, что августейшие персоны вернулись», - уверяет Закатов.

«Напротив, представители императорских фамилий приносят пользу, помогают развиваться национальному самосознанию и способствуют укреплению позиций своих стран на международном уровне», - продолжает Закатов. А для того, чтобы Романовы вернулись в Россию, нужно, оказывается, совсем немного - «чтобы государство официально определило своё отношение к этому институту». «Необходимо, чтобы члены императорского дома вернулись не как частные лица, необходимо, чтобы восстановилась историческая институция. Для этого наше государство должно выразить своё отношение к этой исторической институции: заявило, что Российский императорский дом свыше 300 лет управлял нашей страной, при нём было многое достигнуто, он дал нашей стране таких людей, как Пётр Великий, Екатерина Великая, Александр II, Николай II, ряд выдающихся государственных деятелей», - заявил Александр Закатов.

Если отбросить высокий штиль царедворца, в сухом остатке выходит вот что: государство должно предоставить гарантии, которые будут выражаться в чём-то материальном. В деньгах, недвижимости, особом статусе. Вопрос лишь в том, согласно ли наше общество заплатить немалую цену за возвращение Романовых?

Справка

В современной истории достаточно случаев, когда представители свергнутых монархий возвращались на родину, как бы не имея претензий, а получив гражданство, немедленно предъявляли в суд многомиллионные иски. И зачастую судебные решения принимались в пользу свергнутых августейших персон и членов их династий.

В 1992 году в Румынию вернулся король Михай I, свергнутый в 1947 году. Условием его возвращения был в том числе и полный отказ от претензий на национализированную собственность. Михай пообещал не судиться с румынским правительством, но, как только ему вернули гражданство, в суды поступило около сотни исков, заблаговременно подготовленных его адвокатами. Задумка была дальновидной: если предъявить один иск, в котором перечислить всё утраченное имущество, его могут и не принять, слишком велика сумма компенсации. А если предъявить несколько исков - один на замок, другой на поместье и т.д., - то по отдельности некоторые тяжбы можно и выиграть.

Расчёт оказался верен: к примеру, поместье графа Дракулы Михаю I не вернули. Зато отдали родовой дом династии в Бухаресте и замок XVII века. Кроме того, Михаю, как бывшему главе государства, начислили жалованье в половину президентского оклада, предоставили за счёт казны персональный автомобиль с шофёром и охраной и ежемесячно выплачивают в качестве компенсации кругленькую сумму. Румынский Михай, надо сказать, оказался скромным малым в отличие от представителей болгарского монаршего дома, которых не устроил вариант «по частям». Тем захотелось вернуть всю бывшую собственность, и они увязли в судах, исход которых предугадать сложно. Часть имущества, впрочем, им уже вернули.

Милявская Марина

Я больше не буду дожидаться Путина. Я офицер и он офицер. Я же с народом. У меня мама фельдшер, отца не было, я просто человек с низов. А его ведь народ поставил президентом, а если он не хочет со мной встречаться, значит ему по...еру на народ, да? Вот поэтому я и думаю, что если ему по...еру на народ, то мне по...еру на него. Я не хочу с ним больше встречаться. Судя по смскам, я понял: Сибирь поднялась. А если поднялась Сибирь с колен... Сибирь на колени никогда никто не ставил. Даже Илья Муромец запряг своего коня на пашне. Россия ни с кем никогда не воевала, и не будет воевать. Нас же доводят до того момента, когда мы поднимаемся. Путин ведь народом выбран, и я теперь пытаюсь к нему обратиться как бы от народа. Ну, если похрену на свой народ, то не знаю тогда, какой он правитель.

Мне сейчас близкие говорят: ты не выступай. Если ты скажешь, что надо менять правительство, то тебя в поезде завалят. Мне уже деваться некуда, мне уже выбран мой путь. Я его уже выбрал. Я не боюсь смерти. Смерть – это просто переход в другое состояние души. Если народ, как я вижу по смс, меня поддерживает, я выступлю от народа, но я уже не хочу с ним встречаться, честное слово. Десять дней он мне отказывал. Реально, как офицер, он должен же за народ радеть!? Он же в курсе всего происходящего! У него же телевизор есть дома! Это у меня сейчас нет ни телевизора, ни радио, ни интернета. Живу на какой то рэперской хате с музыкантами, которые пиликают на скрипке целыми днями. Мне сейчас пришлось машину свою продать за полцены.

Я не сдаюсь. Я сейчас еду в Челябинск. В субботу поезд в 22:45, отправка с Казанского вокзала, 9 вагон. Я питаюсь поддержкой народа. 29-го я приеду в Новороссийск к своей жене на день рождения, ей 30 лет исполняется. Я уже позвонил теще, сказал, чтобы она плов готовила. Моей жене исполняется 30 лет, круглая дата, поэтому я обязан быть с ней. В Челябинск еду, потому что в 2003 году крестился там в Демидовском соборе. Я хочу получить сейчас благословение. Я православный. Я редко хожу в церковь. Бог у каждого должен быть в душе. Не обязательно ходить, ставить свечки, учить Библию. Бог должен быть у каждого в душе! По совести должны жить люди.

Мне часто звонят различные политики, предлагают помощь, сотрудничество. Различные партии звонят, профсоюзы МВД. Я им реально ответил, тем, кто мне звонил от профсоюзов, от Пашкова, вот, что они сделали для милиции? Вот, реально? Ничего! А зачем они мне тогда нужны со своим профсоюзом? Звонят мне, говорят, мы приглашаем вас на наш митинг. Да нахрен мне нужен этот митинг? Выступать от их партии что-ли? Они за 8 лет ничего не смогли сделать для двух ментов, то что они могут сделать для меня? Они хотят просто за счет меня пропиариться, ну и пускай пиарятся, только на своем сайте и не за счет меня. Я в этом ничего не понимаю. Я поеду в Сибирь и реально буду в Сибири выступать, с народом общаться.

Я хочу поднять народ, и народ уже поднялся. Я после 28 числа хочу – чтобы не мне уже ответил премьер, вместе с Нургалиевым, Медведевым, а ответил народу. Не мне уже, мне не надо уже его объяснений. Больше десяти дней я прождал, ну, если он мне не ответил, то какой он тогда ставленник народа? Он чистый лузер тогда! Мне говорят, ты не говори такого в эфире, а то тебя завалят! Завалят меня – поднимутся миллионы. Вон, уже 10 тысяч подняли, а следом и миллионы поднимутся! Я готов вести народ. Вот именно народом я готов управлять, потому что я мужик сам! В детстве жил в деревне, там навоз, грядки, земля, дрова рубил – я этим не чуждался.

У нас завод Минобороны России, у которого стратегического сырья для производства хватило бы на 30 лет, если бы к этому заводу обрубили бы все связи. Знаете, за сколько его разобрали под фундамент? За 4 года! За эти 4 года его буквально обглодали. А как дальневосточную тайгу всю пожгли? Это ведь схема простая. Затаскивается канистра с бензином на кедры, и происходит верховой пожар. После создается фирма-однодневка, которая обязуется засадить это все новыми зелеными кедрами. После того как они получают деньги, фирма разваливается – и все, концов не найдешь. Вырубается сотнями гектаров дальневосточная тайга и потом переправляется в Китай. Для чего? Я это вижу и мне обидно. Реально, просто за державу обидно. У нас ведь есть абсолютно все: и леса, и нефть, икра красная, икра черная, ну все! В итоге, народ в деревнях как живет? В деревнях есть пару зажиточных фермеров, один зажиточный самогонщик и все. А остальные все фигачат, и фигачат за копейки какие-то круглыми сутками.

Сейчас мне уже даже не надо поднимать народ, он уже поднялся. Наше правительство, его выбирал народ. У меня вот сейчас заблокировали обе моих банковских карты. Даже денег с них сняли. Мне жена положила деньги, и мне не дали с этого счета деньги. Это чего – банки? Мне жена положила деньги, я их снять не смог, а сейчас у меня на счету ноль, просто ноль. У нас у руля стоят красавчики. Они меня – одиночку – не хотят слушать, тогда пускай будут слушать массы Сибири. Они думают, что в Москве все закончилось, что я буду в Москве москвичей поднимать? Я тут на днях от москвичей услышал: за Уралом жизни нет. Хрена! Не угадали! За Уралом жизнь кипит и кипит жестко она там. Народ поднимается.

Путина я больше не считаю нормальным мужиком. Он реально лох! Вот реально, для меня, по-мужицки, он – лох! Я хотел с ним просто по-мужски встретиться и нормально поговорить. Сейчас я уже ничего не хочу. Меня реально загнали в угол. Меня реально через телевизор не пускают к народу. Мне нечего бояться. Что мне Нургалиева бояться? У него сто человек охраны из ментов. Но они все должны быть так, что бы он их не видел. Если он хоть кого-то из них видит, он их сразу увольняет. Я знаю случаи, когда пацанов реально увольняли, потому что он их замечал. Я сам лежал за камнем в белой рубашечке и со стволом, а этот карлик приехал, вышел на две минуты из машины, посмотрел на Новороссийск и уехал. Так что мне бояться нечего! У меня нет ничего за спиной.

Милявская Марина

В четверг исполняется 20 лет со дня выхода первого эпизода комедийного мультипликационного телесериала "Симпсоны", действие которого происходит в воображаемом провинциальном городе Спрингфилд.



Сериал пародирует жизненный уклад среднего класса Америки и глумится над ее телевидением, начальством, большим бизнесом и массовой культурой, но одновременно обогащает ее крылатыми словами и выражениями.

Среди них наибольшее распространение получило восклицание "Doh", или "D'oh", которое попало в словари английского языка. Оно звучит как русское "да" и выражает досаду по поводу своей глупости или промаха либо насмешку над чужими. Им широко пользуется патриарх семейства Симпсонов Гомер, работающий инспектором по технике безопасности на спрингфилдской АЭС, человек настолько несерьезный и недалекий, что даже неясно, как вверенный ему объект до сих пор ни разу не дал радиоактивного выброса.

Большое распространение получила и характеристика, которую дал французам один из героев сериала - садовник Вилли, назвавший их "сыроедами и мартышками-капитулянтками". В 2003 году, после того, как Франция не поддержала американское вторжение в Ирак, эту формулировку взял на вооружение большой поклонник Симпсонов, обозреватель консервативного журнала National Review Джон Голдберг. За ним ее подхватили другие журналисты.

Помимо Гомера, семья состоит из его жены Мардж, профессиональной домохозяйки, несносного десятилетнего сына Барта, восьмилетней дочери Лизы и малышки Мэгги, которая почти не говорит, но весьма красноречиво сосет пустышку. Никто из них за 20 лет не постарел ни на день. Но авторам сериала приходится отдавать дань неотвратимому течению времени: они снабдили членов семьи мобильниками, а Лизу, которая уже дважды справила свой восьмой день рождения, - компьютером.

На грани фола

Сериал меняется и вместе со нравами. За два десятилетия в нем звучали голоса десятков знаменитостей, от Битлз, Тони Блэра, Майкла Джексона и физика Стивена Хокинга до Стинга, Мика Джаггера и американского писателя Гора Видала. В декабре 1992 года Элизабет Тейлор должна была озвучить первое слово, которое произнесла маленькая Мэгги, но начальство телекомпании Fox сочло, что "папочка" в ее устах звучит слишком сексуально, и актрисе пришлось сделать множество дублей, прежде чем она угодила руководству.

Нынешняя американская молодежь, которая не знает мира без "Симпсонов", может не узнать имени Тейлор и вряд ли поймет, из-за чего разгорелся тогда сыр-бор. Сегодняшние эпизоды "Симпсонов" иногда балансируют на грани скабрезности: взять хотя бы ноябрьский, озаглавленный "Дьявол носит нада", то есть "ничего" по-испански.

Гомер Симпсон и его сослуживец Карл Карлсон едут в Париж и натыкаются на светском приеме на Карлу Бруни, жену президента Франции Николя Саркози, которая изображена как роковая женщина в бальном платье с сигаретой в зубах. Скоро уже она бросается на шею Карлсону с воплем: "Я хочу немедленно заняться любовью!"

Через некоторое время Карлсон ссорится с Гомером и говорит, что выживет его с работы. В ответ тот кричит: "А ты знаешь, кому ты загонял под кожу багет? Карле Бруни, первой леди Франции!.. Если ты меня выживешь, я позвоню президенту Саркози, и он насядет на тебя, как Трюффо на Хичкока!" Подразумевается, что французское кино будто бы подражало американским образцам.

Карлсон сомневается в том, что Гомер осуществит угрозу, и тогда тот действительно набирает прямой номер Саркози, который изображен с оковалком камамбера и своей знойной супругой.

Поначалу во Франции не заметили этого эпизода, а когда заметили, то его пиратские копии разом выскочили на многих тамошних сайтах, и в конечном итоге их посмотрели сотни тысяч людей.

Бесценные голоса

На данный момент Fox показала 449 эпизодов мультфильма. Первые сочиняла команда из шести сценаристов. Сейчас сценарии пишут в среднем 16 человек.

Голоса за кадром принадлежат шести основным актерам, которые в большинстве своем озвучивают по несколько персонажей. Число персонажей превышает сейчас 500 человек. Производство одного эпизода занимает шесть месяцев.

До 1998 года главной шестерке актеров платили по 30 тысяч долларов за эпизод. Учитывая, что компания зарабатывала на "Симпсонах" миллиарды, актеры сочли себя вправе потребовать прибавки. Fox пригрозила им увольнением, но в конце концов пошла на попятную, и с 1998 по 2004 год актеры получали по 125 тысяч за эпизод.

Потом им добавили еще, и они стали получать от 250 до 360 тысяч. В 2008 году звезды запросили уже по полмиллиона, но согласились на 400 тысяч.

Сериал продолжает оставаться дойной коровой Fox, которая собирается показывать его еще минимум два года. Скептики говорят, что "Симпсоны" уже выдохлись, потеряли остроту и сделались слишком "пресными". Действительно: если первые эпизоды собирали более 13 млн зрителей, то нынешняя аудитория сериала не достигает 8 млн. Но ее размер по-прежнему внушителен, и "Симпсоны" продолжают бить передачи, которые идут в воскресенье вечером по конкурирующим каналам.

До конца 1980-х считалось, что мультфильмы годятся лишь для детей, что они слишком дороги. "Симпсоны" доказали несостоятельность первого тезиса. А проблема дороговизны была решена за счет привлечения южнокорейских студий, где Симпсонов раскрашивают в табельный желтый цвет.

В США 20-летие со дня выхода первого эпизода отметили желтой почтовой маркой, а англичанин Саймон Смит вылепил скульптуру из маргарина, на которую ушло 12 кг продукта. Смит использовал специальный термостойкий маргарин и говорит, что скульптура не растает месяца три, а в холодильнике его ресторана – и три года.

Я - человек нетворческий, но мне кажется, что если творчество - это призвание, то для творчество плодотворно любое время года и любое время суток:) Вдохновение может наступить когда угодно.

Обвинения в адрес Диброва... Не понимаю. Он такой же человек, как все остальные, и имеет право жить так, как хочет.

5 баллов!

Девчонки отжигают))))

Да! Забей на работу, веселись!

Эх, еще неделю осталось ждать...

ну нет у люде

нет у людей чувства прекрасного. лишь бы денег содрать да посудиться...

интересно, по каким же таким критериям выбирают самую читающую страну? по тиражам? если даже не брать в расчет электронные книги, скачанные из интернета, книгу можно, ни разу не открыв, поставить пылиться на полочку, а можно передавать из рук в руки... никогда не понимала,...

а такие разве бывают?