Я больше не буду дожидаться Путина. Я офицер и он офицер. Я же с народом. У меня мама фельдшер, отца не было, я просто человек с низов. А его ведь народ поставил президентом, а если он не хочет со мной встречаться, значит ему по...еру на народ, да? Вот поэтому я и думаю, что если ему по...еру на народ, то мне по...еру на него. Я не хочу с ним больше встречаться. Судя по смскам, я понял: Сибирь поднялась. А если поднялась Сибирь с колен... Сибирь на колени никогда никто не ставил. Даже Илья Муромец запряг своего коня на пашне. Россия ни с кем никогда не воевала, и не будет воевать. Нас же доводят до того момента, когда мы поднимаемся. Путин ведь народом выбран, и я теперь пытаюсь к нему обратиться как бы от народа. Ну, если похрену на свой народ, то не знаю тогда, какой он правитель.

Мне сейчас близкие говорят: ты не выступай. Если ты скажешь, что надо менять правительство, то тебя в поезде завалят. Мне уже деваться некуда, мне уже выбран мой путь. Я его уже выбрал. Я не боюсь смерти. Смерть – это просто переход в другое состояние души. Если народ, как я вижу по смс, меня поддерживает, я выступлю от народа, но я уже не хочу с ним встречаться, честное слово. Десять дней он мне отказывал. Реально, как офицер, он должен же за народ радеть!? Он же в курсе всего происходящего! У него же телевизор есть дома! Это у меня сейчас нет ни телевизора, ни радио, ни интернета. Живу на какой то рэперской хате с музыкантами, которые пиликают на скрипке целыми днями. Мне сейчас пришлось машину свою продать за полцены.

Я не сдаюсь. Я сейчас еду в Челябинск. В субботу поезд в 22:45, отправка с Казанского вокзала, 9 вагон. Я питаюсь поддержкой народа. 29-го я приеду в Новороссийск к своей жене на день рождения, ей 30 лет исполняется. Я уже позвонил теще, сказал, чтобы она плов готовила. Моей жене исполняется 30 лет, круглая дата, поэтому я обязан быть с ней. В Челябинск еду, потому что в 2003 году крестился там в Демидовском соборе. Я хочу получить сейчас благословение. Я православный. Я редко хожу в церковь. Бог у каждого должен быть в душе. Не обязательно ходить, ставить свечки, учить Библию. Бог должен быть у каждого в душе! По совести должны жить люди.

Мне часто звонят различные политики, предлагают помощь, сотрудничество. Различные партии звонят, профсоюзы МВД. Я им реально ответил, тем, кто мне звонил от профсоюзов, от Пашкова, вот, что они сделали для милиции? Вот, реально? Ничего! А зачем они мне тогда нужны со своим профсоюзом? Звонят мне, говорят, мы приглашаем вас на наш митинг. Да нахрен мне нужен этот митинг? Выступать от их партии что-ли? Они за 8 лет ничего не смогли сделать для двух ментов, то что они могут сделать для меня? Они хотят просто за счет меня пропиариться, ну и пускай пиарятся, только на своем сайте и не за счет меня. Я в этом ничего не понимаю. Я поеду в Сибирь и реально буду в Сибири выступать, с народом общаться.

Я хочу поднять народ, и народ уже поднялся. Я после 28 числа хочу – чтобы не мне уже ответил премьер, вместе с Нургалиевым, Медведевым, а ответил народу. Не мне уже, мне не надо уже его объяснений. Больше десяти дней я прождал, ну, если он мне не ответил, то какой он тогда ставленник народа? Он чистый лузер тогда! Мне говорят, ты не говори такого в эфире, а то тебя завалят! Завалят меня – поднимутся миллионы. Вон, уже 10 тысяч подняли, а следом и миллионы поднимутся! Я готов вести народ. Вот именно народом я готов управлять, потому что я мужик сам! В детстве жил в деревне, там навоз, грядки, земля, дрова рубил – я этим не чуждался.

У нас завод Минобороны России, у которого стратегического сырья для производства хватило бы на 30 лет, если бы к этому заводу обрубили бы все связи. Знаете, за сколько его разобрали под фундамент? За 4 года! За эти 4 года его буквально обглодали. А как дальневосточную тайгу всю пожгли? Это ведь схема простая. Затаскивается канистра с бензином на кедры, и происходит верховой пожар. После создается фирма-однодневка, которая обязуется засадить это все новыми зелеными кедрами. После того как они получают деньги, фирма разваливается – и все, концов не найдешь. Вырубается сотнями гектаров дальневосточная тайга и потом переправляется в Китай. Для чего? Я это вижу и мне обидно. Реально, просто за державу обидно. У нас ведь есть абсолютно все: и леса, и нефть, икра красная, икра черная, ну все! В итоге, народ в деревнях как живет? В деревнях есть пару зажиточных фермеров, один зажиточный самогонщик и все. А остальные все фигачат, и фигачат за копейки какие-то круглыми сутками.

Сейчас мне уже даже не надо поднимать народ, он уже поднялся. Наше правительство, его выбирал народ. У меня вот сейчас заблокировали обе моих банковских карты. Даже денег с них сняли. Мне жена положила деньги, и мне не дали с этого счета деньги. Это чего – банки? Мне жена положила деньги, я их снять не смог, а сейчас у меня на счету ноль, просто ноль. У нас у руля стоят красавчики. Они меня – одиночку – не хотят слушать, тогда пускай будут слушать массы Сибири. Они думают, что в Москве все закончилось, что я буду в Москве москвичей поднимать? Я тут на днях от москвичей услышал: за Уралом жизни нет. Хрена! Не угадали! За Уралом жизнь кипит и кипит жестко она там. Народ поднимается.

Путина я больше не считаю нормальным мужиком. Он реально лох! Вот реально, для меня, по-мужицки, он – лох! Я хотел с ним просто по-мужски встретиться и нормально поговорить. Сейчас я уже ничего не хочу. Меня реально загнали в угол. Меня реально через телевизор не пускают к народу. Мне нечего бояться. Что мне Нургалиева бояться? У него сто человек охраны из ментов. Но они все должны быть так, что бы он их не видел. Если он хоть кого-то из них видит, он их сразу увольняет. Я знаю случаи, когда пацанов реально увольняли, потому что он их замечал. Я сам лежал за камнем в белой рубашечке и со стволом, а этот карлик приехал, вышел на две минуты из машины, посмотрел на Новороссийск и уехал. Так что мне бояться нечего! У меня нет ничего за спиной.