Они возвращаются. Причем все вместе, вчетвером – рабочий, колхозница, серп и молот. Лица двух первых монументально грубы и по-советски жизнерадостны. Немудрено – ведь они родились в славном 1937 году от скульптура Веры Мухиной и архитектора Бориса Иофана. Возврат советских монументальных памятников – примета времени. Или симптом болезни. Или признак агонии.



Хорошо еще, что так и не удалось достроить по проекту Иофана Дом Советов с 10-метровым Лениным на макушке, для чего в свое время снесли на Чертолье храм Христа Спасителя. А то Лужков, пожалуй, снес бы новый храм ради возвращения Ильича и торжества советской монументальной пропаганды.

4 декабря планируется открыть отреставрированный символ сталинской эпохи там же, где он стоял и раньше – на ВВЦ. Что будет означать для москвичей, да и для всей страны, обновленный памятник? В 1937 году, когда его лепили для Всемирной выставки в Париже, он должен был наглядно продемонстрировать, что СССР – настоящее рабоче-крестьянское государство. Вот смотрите: у нас и памятник такой есть – рабочий и колхозница впритирку друг к другу тащат свое самое дорогое – серп и молот. И герб у нас с серпом и молотом, и флаг тоже. Государственная идея того времени – диктатура пролетариата. Ученые, врачи, учителя, писатели, музыканты и всякая прочая интеллигенция – это отбросы общества, второсортный товарец, не стоящий ничьего серьезного внимания, кроме разве что партийного агитпропа и органов НКВД. Такая госидея была тогда.

А что теперь? Воплощением чего должны стать рабочий и колхозница? Лужковской грусти по советскому прошлому? Кремлевской тоски по сильной руке? Разумеется, нам в тысячный раз будут повторять, что это – часть нашей истории, и нельзя от нее отказываться. А про себя будут думать, что нельзя отказываться не только от символов, но и от сути умершего режима. Грани между символами прошлого, поклонением прошлому и возрождением прошлого так неопределенны.

Восстановление памятников ради, якобы, исторической справедливости нам объясняют тем, что они просто когда-то стояли здесь. Ради такой «исторической справедливости» почему бы не восстановить памятник Иуде Искариоту, который был установлен большевиками в 1918 году в Свияжске под аккомпанемент расстрелов местных священников и монахинь? Богоборческую операцию проводили тогда Лев Троцкий, Всеволод Вишневский и Демьян Бедный. Позже памятники Иуде как «борцу с христианством» были установлены в Козлове (ныне – Мичуринск), а в 1921 году – в Тамбове, так коммунисты отметили подавление командармом Тухачевским Тамбовского крестьянского восстания, при котором будущий советский маршал использовал против своих соотечественников отравляющие газы. Восстановим и эти памятники? Ведь Иуда, таким образом, это тоже часть нашей истории! А может, повторим и сопутствующие возведению памятников события – ведь и это «часть нашей истории».

Сегодняшняя российская власть восстанавливает «историческую справедливость» исключительно в рамках советской эпохи. Не слышно от властей о каких-либо намерениях восстановить памятники Александру II и Александру III в Москве, генералу Скобелеву на Тверской площади в Москве и перед Финляндским вокзалом в Петербурге, монумент в честь 300-летия династии Романовых в Костроме, да и множество других памятников досоветского прошлого по всей России. Почему бы не восстановить старый государственный гимн, заменив нынешний сталинский царским – на музыку Алексея Львова, хотя бы и без слов «Боже царя храни» Василия Жуковского? Разве это не часть нашей истории, к тому же более старой и менее кровавой, чем советская?

В этом избирательном подходе к повергнутым некогда памятникам, в этом лукавом манипулировании «исторической справедливостью» просматриваются нехитрые кремлевские планы. Они вовсе не уважают историю России, а восстанавливают только ту часть нашего прошлого, которую хотят сделать нашим будущим. Поэтому Мухинская композиция вполне может стать символом новой российской государственности. Если, например, под рабочим и колхозницей иметь в виду Владимира Путина и Дмитрия Медведева. В едином порыве, тесно прижавшись друг к другу, они тащат вверх символическую вертикаль власти, украшенную серпом и молотом, как праздничная елка рождественской звездой. А может две орлиные головы на гербе России заменить рабоче-крестьянскими головами? Тогда памятник приобретет особую актуальность.