ложусь передохнуть в номере с вай-фаем
выезжаю сегодня ночью, билеты поменяли, акт что девочки - простите меня, приходите в Онегин сегодня, иначе так и не свидимся

вот вам мое очередное раздражение - описание дороги сюда


Поезд – это всегда испытание. Для меня – тем более. В принужденном скоплении народа я испытываю особенные мизантропические страдания.
Поезд у меня шикарный, очень фирменный, очень уютный. Здесь есть душевая, здесь прекрасный сортир, здесь висят телевизоры в каждом купе и все дела. Мне все это на фиг не надо – главное, зарядить нет бук, когда зарад закончиться, потому что я занята только печатаньем, испытываю несравнимое удовольствие. Другое дело, что мне все таки мешают, и это гораздо напряжней, чем любые возможные помехи у меня дома.
(все время думаю про мою девочку, а так же переживаю за мужа. Он тоже переживает: «кто же тебя, мыринг, писать водить будет» - он мне сказал на прощание. Он проводил меня быстро, посадил, и я его выгнала. В моем сентиментальном состоянии эти прощания доводят до мокрых глаз)
Едем в шестером в одном купе (4 человека по ГОСТу и две детей, один у меня в пузе. Поезд полупустой, вагон пустой вообще. Пересадить меня в отдельное купе бесплатно проводница, добрая, но уверенная в себе, отказалась, хотя все это достаточно странно. Обещала, что в дороге к нам будут подскаживаться. В принципе, так наверное даже лучше, мне бы совсем не хотелось созерцать напротив себя внезапно подсадившихся мужиков.
В моем купе едут все добрые люди. Первая часть: бабушка (баба Нина), мать Машка и мальчик Костяш (ну то есть нет у ребенка вариантов), ребенок вполне приличный, но все равно - чужой ребенок. Снова думаю о том, что моя девочка самая лучшая и самая понимающая. А этого мне попросту жаль.
Вторая часть: молодая женщина, родом с севера, употребляет фразы «живу на материке недолго – несколько лет». Толсто режет пахучую краковскую колбасу – которая мертвыми кусками лежит на столе, сверкая смачными кружочками белого жирра, щедро заливает майонезом на бутерброде, - вроде сама не толстая, но ест жирно. Все добрые, все общаются. Предлагают друг другу «грейФРУКТЫ». стараются угощать друг друга той или иной едой. Северная женщина колбасой, остальные кексами и сметаной. Это класс – поездной дух, все друг друга уважают и заботятся друг о друге.
Я опять отщепенец. Я опять бука. Я обеспечиваю себе спокойную обстановку, не участвую в общем вертепе. Мне все мешают, но я молча и старательно печатаю, иногда не стесняясь говорю о своих своих желаниях. Вокруг моего нет бука разложена жральня – на столик даже телефон не положишь, но я втиснула нет-бук с красноречивым транспарантом «так будет всегда». Все предельно вежливые, обсуждают любые темы, какие попадутся на глаза или придут в голову. Женщина с севера очень расположена общению с бабушкой.
Обсудил давление – театрально щупали дург у друга пульс. Бабуля дает советы о лекарствах:
- у вас плохие сосуды, вам надо поколоть актовегин
- подождите я запишу, - говорит женщина, старательно укладывая книжечку на стол, - что от давления, колоть? Записываю… вы же врач?
- нет. я не врач, но я заканчивала одно заведение, которое предполагает, что я знаю кое-что о сосудах…
Все настроены против меня, это чувствуется, им не понятно, почему я не покорена купейным семейным духом, и почему я не истекаю слюнями по поводу распрекрасного малыша. Тем более, если у меня уже есть дети, и один в животе. Их всех мучительно интересует моя персона, они жадно глотают обрывки фраз, но к концу вечера я смоим восседанием видимо раздражаю их так же, как и они меня.
Да, взаимопомощь и уважение – э то прекрасно, на этом все строится, но неужели так необходима эта блядская привычка превращать совместный проезд с повсеместный праздник.

Ребенок занят движением и беготней по вагону. У малыша гипер активность, но у его сопровождающих нет никакой организованной программы для малышова развлечения. Мальчик не раздражает, вссе у него в меру, но чувствую, что скоро он доведет всех до белого каления. Вечером они достали ему пару книжек, и они почитали чего-то в течение получаса. Ребенку почти два года. Сложный возраст, но видно, что взаимодействие есть давно. Хотя это всегда, наверное, так просто, когда сидишь и смотришь со стороны – всегда знаешь лучше, как располагать ребенком. Но у меня всегда есть комплект вещей для развлечения Лады, тем более в длительной поездке.
В самом начале путевых суток я сделала бабуле замечание, попросила сделать за ребенком, когда он полез на стол и попытался уронять на меня с нет буком несколько предметов от минералки ло кусков еды (этим я конечное же заронила обиду во всех трех тёток – смертельную, ту самую, когда безумные клуши получают эмоциональный шок, когда им указывают на их явные ошибки).
- Следите, пожалуйста, за ребенком - сказала я. Бабуля аццки расстроилась подобным раскладам.
- Вы же должны понимать, - ответила она, косясь на мой внушительный живот, - что дети есть дети.
- Я знаю, у меня уже есть дети, но еще я знаю, что ними надо следить (особенно если ты сидишь рядом и ковыряешь в носу – ах, как жаль, что моя тактичность помешала мне это сказать).
Дети есть дети, поэтому я бесконечным пониманием отношусь к его периодическим плачам, к его вечернему метеоризму – набздел так, что можно было в купе топор вешать, к тому что ночью у него разболелись зубки (единственный, кто про это подумал – это я, остальные прыгали вокруг него с неистовой интенсивностью, постоянно предлагая пить\писать и тягая с верхней полки на нижнюю), естественно калгель у них вряд ли имелся, так же как и мозги.

Этим все закончилось, и я рада, что люди теперь заботятся о благополучии всех соседей, то есть увлечены друг другом, и не донимают меня расспросами. Мне не надо еды, мне надо только чтобы никто не посягал на мое пространство.
Я понимаю, что дети могут и будут капризничать и им плохо и тяжело в поезде, но наглеть тоже не стоит – ненавижу, когда родители радостно и с улыбками наблюдают за «шалостями своих сорванцов», когда те при это портят вещи соседей или назойливо лезут на колени. Я бука, но зато мне не надо вежливо общаться на тему писечек и камушков, и у меня есть свой кусок комфорта, меня не трогают, и на меня не забирается чужой ребенок.
Я постоянно и все время езжу с Ладой по поездам, и могу гордиться тем, что мой ребенок минимально беспокоит окружающих.
Это вообще больная тема, ехать в жутко дорогом купе, и мучаться от того, что родители не в состоянии думать головой, а не жопой, когда видят маленького человека.

Обстановка в купе всю дорогу нездоровая. С ребенком общаются на его языке, при этом бабака горестно вздыхает:
- вот переживаю, что мальчик у нас не говорит совсем. Моя маша в пол года уже стихи читала и в шахматы и играла, а вот мальчик…Мы машу на два высших образования отдали, а что вот с этим будет!..
Даже не знаю, что будет. Жаль, что с мальчика развлекают только собственными персонами. Повторяют за ним все его опусы. На мой взгляд очень продуктивный и общительный человек, только инициативу его губят, разговаривают с ним как с двухлетнем, постоянно и хронически врут, феерические истории про каких-то мнимых лисичек, которых он пропустил в лесах, пока смотрел в другу историю, про дядь, которые стучат ему, чтобы он спать ложился, про то и и про се. Они даже друг с другом начинают общаться на этом же языке.
Вроде на него не ругаются, но при этом шлепают по попе усиленно, когда он увлекается беготней слишком сильно. Мальчик увлекся игрой в мячик, у него быстро забрали игрушку, объяснив тем, что: «сейчас он увлечется так до вечера, что мы спать его не уложим», поэтому надо было оставить его снова без занятий до конца вечера.
Мальчик подскочил в 6 утра, мне-то по фигу, я выходила в краснодаре, они ехали в анапу.

Читать далее