продолжение. Начало о схватках здесь



Кесарево
Как и в тот раз все стало происходить стремительно. Я ответила Барановой, что буду соглашаться с ее решениями, и пусть она сделает, как считает нужным. Меня стали готовить в операционной. Дали две желтых таблетки, посадили на кровать. На схватках я продолжала истошно орать, только руки с ногами уже полетели сжиматься и расжиматься в панике, это видимо от офигевания перед ожидаемым облегчение (когда ты хочешь писать до одури и обоссываешься перед самым присестом на унитаз, снимая штанишки, описываешься на лету. Так и я , отпустила отстатки сознания и предалась болевому экстазу)
.
Алевтина искала вену, чтобы установить мне катетер. В прошлый раз, катетер мне сделали у запястья. В этот раз вены куда-то запропали, поэтому трубочку разместили по классике – на сгибе руки. Саша что-то говорил мне все время, держал меня за руку, я помню, видела что он принес фотоаппарат – мне так хотелось иметь кучу фоток с моих прекрасных мужественных родов – хрен мне, снова операционная. И нетерпение сменялось ужасом знания того, что мне предстоит. Я думала тепреь уже о том, что мне уже удается побывать в аду дважды, после таких замечательных схавток ощутить еще радости потрошения.

Алевтина поставила капельницей лекарство, снимающее родовую деятельность. Оно капало, но мне не становилось лучше. Я продолжала орать. Меня повезли в операционную. Во сколько не помню уже - все вылетело из голову. Саша шел за мной почти до дверей, сказал что любит на прощание, а я не могла ем ответить, только орала. Разум метался в орешке внутри головы: опять ужас, все опять повторится, нет и нет


В операционной было так светло и так спокойно. Вроде бы, музыка опять играла, все песни узнаваемые, но сейчас ни одну не вспомню, я думала только о том, что скоро станет не больно, скоро скоро ну когда же...
Вставили мочевой катетер, долго возились, задрали мне ногу и пытались засунуть трубочку в мочеиспускательный канал. Адски, в прошлый раз мне сделали анастезию уже, а тут – на схватках, все на схватках!..

Пришел анастезиолог, посадил меня на край кровати, попросил выгнуться. Это гораздо проше было сделать, чем в тот раз, когда я должна была сама сильно сгибаться эмбрионом. Легкий укольчик в спину – очень легкий и милый, потом вроде бы еще один. И все. Попросили лечь на бок. Через две минуты анастезиолог уже колол мои ноги иголкой, а мне казалось, что это перышко.
Он сказал, что помнит меня еще с прошлого раза. Он такой симпатичный, молодой, красивый, вежливый, худой. Меня положили крестом, все по госту, повесили тряпку перед лицом, и вроде бы занимались подготовительными делами.


Я сказала ему, что я боюсь, что в прошлый раз я все чувствовала, что мне больно было и все такое. Он мне ответил – опа – уже порезали!
- как уже порезали, вы что шутите? Я ничего не чувствую, ничего вовсе!.
- да, сейчас достатнут… нет, сначала надавят и достанут…

Да как это так – ничего, ничего не чувствовала. Я видела какие то силуэты, я чувствовала словно шевеление тканей, но ничего: полный вакуум – мозг, отягченный негативом и ужасом не мог никак одуплить информации. Вдруг раздался крик – это елисей. Я смотрю налево на детский столик – и вижу его. Боже мой, какие большие яйца! Какие длинные пальчки. Как он похож на Ладушку!


Я видела как вверх смотрят его ручки, как он плачет и его верхняя губа так же трясется в плаче как ладушкина тогда – отличие одно – большая огромная мошонка на фоном маячит. Слезы опять, и я плачу беззвучно, я так наоралась, что эти слезы хлынули из меня (так же примерно, как я сейчас плачу) потоком, теплым и приятным, облегчающим. Ну все – теперь уже ничего не важно, теперь мой мальчик снаружи, и ничего с ним не произойдет, и я уже не буду быть своим телом ему преградой к жизни, и мне не надо беспокоиться о нем через себя саму – тепреь все решения вместе.
Разница с первым и вторым КС колоссальная – только теплые хорошие слезы - радости, а не облегчения – все остальные эмоции остались в очень хорошей анастезии. Меня кто-то наградил за мои старания и за мое малодушие – кто-то посчитал, что я все таки могу получить какие-то скидки.

Елисея унесли и я осталась зашиваться. Я продолжала офигевать от того, что мне не больно и почти не страшно. Небо и земля – первое КС и это. Благодать и чудеса. Я никогда не думала, что мне могут делать такие подарки, я всегда все серьезные дела свершала с болью и трудностями. Это КС мне показало то, что я могу не только надеяться на чудо, но и получать его иногда.
Я опишу свои страхи и ощущения, но они на самом деле имеют только информационный характер, для полноты картины. Все, что происходило со мной я сообщая анастезиологу, но это было лишь формальностью, потому что ничего из сообщаемого его не удивляло.

Я ему сказала и барановой тоже, что в прошлый раз меня мучала навязчивая идея, что чтонибудь идет не так, и мне не скажут, что что нибудь лишнее вывалится или наоборот – останется. На что она посмеялась и ответила, что она гостинцев не оставляет. (обожаю ее голос – вовсе не верится что ей уже так много лет, кажется, будто она совсем молоденькая)
- я ощутила боль и тяжесть в плечах – очень странно, это потом отголосками еще три дня мне отдавалось плечевой пульсацией
- я ощутила давление на левую нижнюю часть ребер\легких ?
- меня стало неистово тошнить\рват – анастезиолог подставил мне пакетик, но мой желудок так же подвергся анастезии и я ничего не смогла сблевать, хотя пыталась, но лучше мне стало, а потом и вовсе отпустило.

Операция закончилась, не успев для меня начаться. Я ликовала - меня перестали пугать послеоперационная боль и восстановление. Я наслаждалась каждой секундой небольности и внутреннее ликование добавляло мне сил.
Меня привезли в палату интенсивной терапии. Тут я вспомнила про телефон, и про то, что может быть мама уже приехала.
Пришел саша с елисеем на руках, сел рядом со мной, нас отгородили ширмой. Елисей взирал на меня спокойно и безмятежно – прикладывание к соску как и в прошлый раз ни к чему не привело. ребенка клали на сгиб руки с катетером и мне было жутко неудобно. тем более елисей хватался за сосок без особого энтузиазма.
После операции меня начало трясти – от холода и от всего от чего должно трясти после операции. Я не говорила, а квакала, мне дозвонилась магна и я квакая ей рассказала о том, как все прошло, она даже удивилась, что все уже закончилось. Мне было очень хорошо разговаривать по телефону, потому что разговаривая с сашей я продолжала жаловаться на то, как мне было больно. Меня убивала чувство вины, что я не смогла, и угнетали эти моральные обстоятельства принятия решения, но потом я думала о том, что мне не больно и все эти мысли уходили малодушно. Но начиная разговор на тему мне снова становилось стыдно и я начинала плакать.










Елисея унесли. Сашу выгнали не только от меня, но так же из роддома – сказали, что он сможет прийти в послеродовую тогда, я когда меня туда переведут на следующее утро.
Я неустанно благодарила анастезиолога за то, что я ничего не почувствовала, он улыбался довольный, вежливо меня подбадривал.
Потом я заснула. – почти до 9 вечера, созвонилась с аней и еще немного поспала.
Опять не больно.
Чтобы не врать, мне было больно, но вовсе не так, как оно было раньше, во стократ меньше. Когда мне убрали груз с живота, я поняла, что анастезия уже отходит. К 9 я начала чувствовать свои ноги и все остальное. Я могла шевелить ногами и немного ворочаться. мне принесли елисея на пол часа. в этот раз молозиво у меня было! Оно проявляться начало еще с середины беременности, поэтому в этот раз я нашла чем развлечь своего ребенка.
Я прочитала все смсски, ответила кому-то, продолжая думать о том, как я хорошо себя чувствую. Перед сном мне вкололи львиную дозу окситоцина и обезболивающего, и я заснула до 7 утра, как раз когда мне снова принесли елисея.
В 9 утра я села, спустила ноги, ВСТАЛА и ПОШЛА до палаты. Это феерия, друзья мои, это чудесно. Счастливее меня никого не было на этом свете.

Моя анастезия называется спинальная. Такая делается для планового кс, мое хоть и экстренным получилось, но без обезболивания, поэтому мне была такое облегчение.
Я благодарна всем, что смогла почувствовать приближение опасности, представить страшно, что было бы, ЕСЛИ.
Дорогие женщины, вы слушайте свое тело и принимайте верные решение. Все люди разные и вера в лучшее по прежнему не изменит того, что есть. Некоторые могут в поле родить, перегрызть зубами пуповину и оставаться во здравии. А некоторые умирают. Раньше роды были своеобразным инструментов естественного отбора - хотя во многих народностях роды являются самым естественным действительно и самым обычным процессом.
Работайте над собой, стремитесь к лучшему, но при этом дайте себе право выбора, чтобы не попасть в ситуацию, когда приходится опускать глаза и стыдиться своих не то чтобы слабостей, а своих истинных природных особенностей.

для общего развития
роды без медикаментов


КС


После операции Баранова рассказала мне, что рубец на матке разошелся моментально, когда она только только поднесла к нему скальпель.

Читать далее