Согласно теории эволюции, животные, поднимаясь по эволюционной лестнице, становились все более способными к выживанию. Почему же тогда сохранились «низшие» семейства обезьян, но не остался ни один представитель предполагаемых промежуточных форм, казалось бы, дальше продвинувшихся в эволюции?»

На последний вопрос можно ответить сразу.

Во-первых, наиболее приспособлены к земным условиям бактерии, простейшие. Этот факт вполне объясняет вымирание множества весьма развитых видов животных, в частности динозавров, мамонтов и т. д. Это обстоятельство свидетельствует только против теории естественного отбора как главного эволюционного фактора. Есть и другие теории, пытающиеся объяснить феномен последовательного развития, усложнения живых организмов в геологической истории.

Во-вторых, надо иметь в виду очень важное обстоятельство: известные виды живых организмов, обитающих на Земле, составляют не более 5—10% от их общего числа существовавших и обитающих ныне. Не удивительно, что палеонтологи так редко находят переходные формы.

В-третьих, так называемые переходные формы уже по определению неустойчивы и должны быстро вымирать. Могут сохраниться на более или менее длительные сроки лишь немногие из них. Простейшая аналогия — эволюция техники. Сколько бывает забракованных проектов и опытных образцов, прежде чем в массовое производство будет запущен наилучший экземпляр! Его могут модернизировать сразу же после выпуска первых партий, если в них будет выявлен брак или проявятся недоработки.

Можно возразить: в данном случае действует искусственный отбор, который осуществляет человек разумный. Значит, его самого выбрал тоже кто-то разумный? Кто бы это мог быть? Не приходим ли мы к идее Творца?

Отчасти — да. Но таким «контролером» является земная природа. Согласно теории Дарвина, она подобна «испытательному полигону», на котором, благодаря активному размножению, выпускается избыточное количество разных видов живых организмов. У них идет постоянное  соревнование не на жизнь, а на смерть.

И упомянутой ранее книге отвергается возможность in входных форм от обезьяноподобных предков к человеку разумному: «Вера в «обезьянолюдей» необоснованна. Напротив, все отличительные признаки людей свидетельствуют о сотворении, происшедшем отдельно и обособленно от всех животных... А ископаемые древние люди, слегка отличающиеся от современных людей, служат просто примером разнообразия внутри человеческого рода».

Наконец делается вывод: «Факт, что палеонтологическая летопись свидетельствует о внезапности появления на земле современного человека и что достоверные исторические записи, по общему признанию, недавнего происхождения, соответствует библейской хронологии».

Увы, такое утверждение опровергается на основе фактов. Надежно установлено появление первых неандертальцев около 200 тысячелетий назад. Представители этого подвида со временем менялись, хотя и немного. Самые поздние из них не слишком резко отличаются от современных людей. Вполне возможно, что немало наших современников более или менее похожи на неандертальцев. Как полагают специалисты, цивильно одетый неандерталец ничем особенным не выделялся бы в толпе. То, что человек разумный появился не 6 тысяч лет назад, как прежде думали теологи, а значительно раньше, не вызывает сомнений.

Но почему же так много найдено останков кроманьонцев, немало известно костей и фрагментов черепов неандертальцев, а более ранние формы единичны? Почему между ними нет четко выраженных промежуточных форм? Можно ли это считать доказательством внезапного сотворения человека разумного?

Нет. Никакое это не доказательство. Просто люди плохо знают (или не хотят знать) работу археологов и антропологов. Попытались бы они отыскать хотя бы одно захоронение неандертальца. Думаю, это не удалось бы им и за много лет поисков. А ведь неандертальцы первыми начали хоронить своих соплеменников. Казалось бы, их останки найти сравнительно просто. Однако не так-то много сохраняется костей, пролежавших в земле многие тысячелетия. К тому же представителей этого подвида было сравнительно немного; подавляющее большинство из них никто не хоронил.

Тем более это относится к предыдущим гоминидам, предкам неандертальцев. Они и вовсе не заботились о захоронении себе подобных, а их количество на планете исчислялось, скорее всего, десятками или сотнями тысяч. Они были сравнительно невелики, не обладали ловкостью шимпанзе или силой гориллы, не имели сколько-нибудь надежных орудий, защищающих от хищников. Неудивительно, что они быстро вымерли.

Кстати сказать, в числе наших дальних родственников гоминид были гиганты, перед которыми горилла выглядит малышом: мегантропы, гигантопитеки. Им-то уже наверняка никто из хищников не был опасен. Тем не менее эти великаны вымерли, и от них известны только огромные зубы и фрагменты челюсти. Тут есть о чем задуматься тем, кто верит в выживание наиболее сильных.

Итак, надо согласиться: найти ископаемые останки наших человекоподобных предков, промежуточные формы — задача необычайно сложная. Число представителей гоминид было сравнительно мало, а своих сородичей они, возможно, порой использовали в пищу.

Можно возразить: может быть, так обучался делать орудия труда сотворенный сразу же разумным человек нашего облика?

Нет, такое предположение не выдерживает критики. Потому что ископаемые предметы, созданные древними людьми, залегают в слоях разного возраста.