Моя жена после рождения сына начала выходные не то что любить, она теперь на них чуть ли не молится. А то! Муж в выходные дома, а значит можно хоть чуть-чуть отдохнуть. Со словами «вот тебе ребёнок, вот тебе инструкция к нему – теперь водись», она благословляет меня на счастливое выходное отцовство.
    Я про весну хотел написать. Благо я вынужден теперь хоть изредка вылазить из-за монитора и идти гулять с коляской. Вот про наше последнее нескучное гуляние я и хотел Вам рассказать. 
    А в Питере наконец-то тепло. Повсюду повылазили первые яркие листочки и началась сплошная офигень!
    Я иду по парку, качу коляску, щупая поминутно нос карапузу, жмурюсь от солнышка и глазею по сторонам. В наушниках играет задорный Shodes of gray. Хорошо, блин!
    Мангальщики и мангальцы разносят по округе дразнящий аромат русско-народной грузинской кухни. Щебечут птицы, пытаясь заглушить бабулек на лавочках. Толстые голуби презрительно смотрят на подсушенный хлеб, дожидаясь когда им нормальной еды покрошат.
    Я разглядываю людей, оптово вылезших в парк по случаю тепла и выходного.

    Вот навстречу идёт парень, который скоро кого-то явно сильно огорчит, потому что в руках букет с четвертьсотней роз ярко-жёлтого расставан4еского цвета.

    Обогнала позитивная девушка. Мало того, что она вся с ног до головы в какой-то розовой глупости, так ещё и на высоченных шпильках, на которых, похоже, не умеет ходить. А потому идёт на полусогнутых, словно ей в трусы горсть скоб от степлера насыпали. Или на прошлом корпоративе тамада вызвала её на конкурс держать ягодицами карандаш, а потом забыла сказать, что конкурс окончен. В общем, грации ноль. Порой всё-таки красивая вещь не канает отдельно от умения её носить.

    Следом, опаздывая на парад смешных женщин, другая. В аляпистой юбке, остатки ткани которой пошли на ути-пути-костюмчик для семенящей рядом собачки, и колготках, узор на которых навёл меня на мысль о живущей в её шкафу адской моли, что с голодухи выжрала хаотичные узоры на её зимних лосинах.

    Пятеро негров ярко выраженной афроамериканской наружности пьют превосходный межэтнический напиток «Охота крепкая» и предаются неге, очень удачно смешивая тумбо-юмбский диалект с великим и могущим.

    Дряблый Аполлон стоит посреди парка в одних линялых труселях и подобно мясу для шавермы медленно крутится под рентгеном солнца.

    Несмотря на ранний час, двое вдюпель пьяных товарища застыли под деревом скульптурной группой «тыменяуважаешь?», обретя, наконец, шаткое равновесие и покой посреди этой бушующей весенней энтропии.

    Тем временем я зашёл уже на второй круг. Обнимающаяся парочка так и стоит под распустившейся листвой, а вот те самые йоу-ниггаз допили пиво и собрались уходить. Один из них прямо у дорожки стоит, мочится на дерево. Весь мусор и бутылки после них так и остались валяться на поляне.
    Ну, не знаю, как там у них в пампасах, но у нас бутылки – это не шкурки от бананов: если их бросать прямо под пальмами, в перегной они не превратятся.

    - Уважаемые друзья, - начал я слегка лицемерно, - это, конечно, хорошо вот так придти в парк и отдохнуть. Только обычно принято оставлять после себя чистоту.
    Негры дружно меня обступили.
    - Чито ты хотьеть? – на чистом русском спросил самый пушкиноотмеченный из них.
    Я, как истинный понаехавший в Питер, начал им вежливо объяснять свой взгляд на жизнь.
    Толмач гаркнул перевод моих мыслеформ остальным, и те активно включились в дебаты. Правда на своём. Хотя смысл-то и так был понятен: «Как же так? Большой Белый Господин ни с того, ни с сего вдруг решил вернуть им рабство!» Даже тот, возле дерева, от возмущения прервал журчание и повернул голову.
    Я стою, блин, как на уроке физики – один посреди наэлектризованных эбонитовых палок – и продолжаю объяснять про то, что они тут в гостях, а у нас здесь вымирающая культура, и вообще тут с детьми гуляют. Вот я, например.
    А сам тем временем думаю: «Шиматта! Их пятеро. С учётом моей руки, охромевшей в драке на прошлой неделе, трёхмесячному Льву Андреичу придётся брать на себя двоих, а я возьму остальных. Жаль нет с нами моего друга-самбиста, который постоянно говорит, что ненавидит в жизни лишь две вещи: расизм и негров. Но ничё, как-нибудь справимся»
    А ещё думаю: «Лишь бы неожиданно наша любимая пилиция не нарисовалась. Загребут ведь нас с сыном за разжигание межнациональной розни, расовую дискриминацию и принуждение к рабскому труду. Это уже не шуточки. Международный конфликт случиться может, и Путин с грустным лицом отвернётся от нетолерантных сынов отечества, так и не пожав мне в этой жизни руки».
    Но в этот раз обошлось.
    Уроженцы Мганга поняли, что для этого crazy русского почему-то жизненно необходимо, чтоб они бутылки и пакеты из-под чипсов телепортировали с лужайки в направлении урны.
    Презрительно облив меня всякими океями и олрайтами, они всё же выполнили мою скромную просьбу.
    Больше всех вздыхал и ворчал тот, что только закончил отлив и сразу попал на уборку территории.
    Хорошо, что они матерились на своём языке, а то Лев у меня ещё маленький, и ему пока рано знать всякие нехорошие слова.