Остров Мюккерюккю смотрится очень привлекательно. То и дело я разглядываю его в трубу, но по мере приближения все больше и больше деталей можно было разглядеть и невооруженным глазом. Остров имеет высокие скалистые берега, а то, что сперва показалось покосившимся досчатым сараем на верхушке господствующей высоты, теперь явно выглядит как какая-то бетонная коробка, из которой торчит вверх дымовая труба и телевизионная антенна.



Когда мы оказались уже совсем близко, то вдруг появилась доселе незаметная моторка, спешившая к острову. Не сбавляя скорости, она скрылась за одним из мысов, и я решил, что она, вероятно, направляется куда-то дальше, проходя за островом. На этом мы спокойно завели мотор, на малом ходу двинулись вдоль берега, и уже совсем скоро, найдя себе удобное место, причалили в уютной и удобной бухте.



Да, остров этот обещал много интересного. Еще при входе в бухту я успел заметить наверху, там где стояла та самая «коробка» с трубой и антенной, как в кустах промелькнул бронеколпак, такой же как мы видели на Хейнясенма. Тогда же стало понятно, что коробка та не просто сарай, а старый наблюдательный пункт. На левом берегу нашей бухточки красовались выцветшие желтые таблички «Запретная зона», так и манившие к себе любопытного путешественника.

Я уже где-то читал, что на Мюккериккю, якобы действительно имеются зоны с радиоактивным заражением, но хоть у нас и не было дозиметра, зоны эти казались чем-то сомнительным. Восторженно вертя головами, мы подтаскивали катамаран поближе к берегу по плоским подводным камням, решив сперва посмотреть, что тут делается, а потом уже перекусить и решить, идти ли нам дальше или оставаться здесь на целый день.

По хорошо натоптанной тропинке мы пошли прямиком к скалам, на которых торчал наблюдательный пункт. Сперва мы минули какие-то старые вагонетки, назначение которых сперва не поняли, а затем пришли к одной из тех желтых запретительных табличек.

Сразу за табличкой в траве валялись мотки старой ржавой колючей проволоки, и стояла тренога с треугольным значком радиоактивности.



Еще чуть дальше, на скальной стенке, уходившей вниз в широкую щель в граните, также был намалеван знак радиоактивности; сама щель, имевшая ширину метров десять, была заполнена бетонным «саркофагом», все с той же «радиоактивностью» на стенке и маленьким открытым лазом в самом низу.



При взгляде на это сооружение сразу отпадала любая охота лезть туда вниз без специальных приборов, и даже задерживаться надолго вблизи него не хотелось. Понятно, что все опасные материалы скорее всего отсюда уже давно вывезены и перепрятаны, но все-таки вид гладких бетонных стен, да и вообще всего этого серого куба, втиснутого в гранитную расщелину между скал, внушал к себе определенное недоверие. Когда Наташка пофотографировала это место, мы отправились дальше по тропинке, в заросли можжевельника, которым, казалось, была заполнена вся остальная территория острова.

Через можжевельник первыми шли собаки, дальше следовал я, а замыкающей была Наташка. И, тем не менее, ей первой удалось заметить зайца. Она окрикнула меня и собак, и все вместе мы принялись обшаривать близлежащие кусты. Заяц, впрочем, оказался не глупым и нам так и не попался. Вообще, наличие зайцев на столь маленьком островке выглядело очень удивительным. Также я заметил здесь и огромное количество вальдшнепа: все это не могло не будоражить меня и не будить самые бурные охотничьи фантазии.

Через пару минут тропинка привела нас к артпозициям. Вот и наблюдательный пункт, переоборудованный кем-то в жилую избушку, вот пара орудийных двориков и бронеколпак. В катакомбы под орудийными позициями мы не полезли, так как не взяли с собой фонаря, ограничились пока их внешним осмотром.



Двориков, как я говорил, было два, и из каждого из них, вниз под землю, в ниши сделанные в стенах, уходили маленькие рельсики.





Тут же лежали и хитрой конструкции вагонетки, которые мы видели уже немного раньше: на этих вагонетках со склада к дальнобойным орудиям подавались снаряды.



Башня наблюдательного пункта до уровня второго этажа была завалена камнями. Смотровая щель башни была застеклена, через эту же щель была выведена печная труба и телеантенна.



Я бегло заглянул внутрь башни: на первом этаже было темно и ничего не видно, а на втором явно располагалось жилое помещение, там стояли застеленные шконки, лежали стопками разные книги и виднелись прочие атрибуты благоустроенного человеческого жилья. Вся эта фортификация была датирована маем 1921 года.



Надо сказать, что финские строительные технологии, а также трудолюбие, усердие и добросовестность построивших все это людей, вызывали огромное уважение и восхищение. Сооружения, возведенные почти век назад, сейчас находятся в идеальном, пригодном для использования состоянии; они не пустили ни единой трещины, не покосились и не были затоплены водой. Мы были в восторге.



Возвращаясь обратно к катамарану, я обратил внимание на отдельные стрелковые ячейки, сложенные из камней и подумал, насколько же неприступными были все эти острова со всей своей системой фортификации.



Наташка моим мыслям вторила, но добавляла, что вот, мол, строили-строили, да все равно их советскими трупами, как это водится, завалили, и все эти территории отняли и теперь тут бывают лишь русские туристы и русские же рыбаки. Чего-чего, а пушечного мяса, которым можно заткнуть любое количество амбразур, в России всегда хватало.



Когда мы уже подходили к лодке, то невдалеке, среди деревьев, я заметил балок, по всему, явно жилой и обитаемый. Я подошел еще чуть ближе, и увидел, что балок стоит на понтоне, а рядом с ним покачивается на воде «Казанка», похоже, та самая, что мы видели, еще подходя к острову.

Так как сразу разглядеть людей мне не удалось, то первым делом мы отправились к своей стоянке, чтобы привязать собак, а заодно и подумать, стоит ли нам тут оставаться и знакомиться с обитателями острова, или же, пообедав, таки отправиться к Валааму. Наверняка, наше появление для тех людей не будет неожиданностью, так как они видели нашу лодку еще на подступах, но хрен его знает, понравятся ли они нам, а мы им. Однако, пока мы кипятили воду для чая, послышался мотор, и мимо проследовала все та же Казанка, водитель которой с любопытством посмотрел на нас, а затем, газанув унесся куда-то вдаль.

После чая я отправился к балку, который, как оказалось, был расположен совсем рядом, в соседнем удобном заливе. Откуда-то из кустов залаяла собака, затем я услышал человеческую речь и увидел саму собаку – красивую русскую лайку, коричневого кобеля с белыми пятнами.



- Оу, хозяин! – крикнул я и помахал рукой, не будучи уверенным в том, что кто-то меня видит. Через несколько мгновений из-за кустов навстречу мне вышел человек. Мы пообщались, и новый знакомец предложил провести небольшую экскурсию по острову и погулять по местным фортификациям. Мы, разумеется, согласились.



Некоторое время спустя наш собеседник Арсентий, житель того самого балка, рыбак и в данный момент смотритель за порядком в своих владениях, после проведенной им экскурсии сидел с нами на крыше башни НП.





В ходе этой самой экскурсии мы обошли весь остров кругом, вдоль и поперек, Арсентий показал нам всю имеющуюся здесь фортификацию, которой оказалось довольно много. Это были окопы, вырубленные в скалах, каменные пулеметные гнезда и позиции для разного рода артиллерии.













«Лазал я в этот могильник, рыл, рыл, да ничего не нарыл», - рассказывал наш собеседник о радиации. «Вон, до сих пор жив и здоров, нет тут ничего. Основная радиация тут, где наш конкурент живет», - Арсентий махнул на странные кучи камней рядом с башней. «Это в этих колодцах вояки что-то закопали, колодец под самую скалу уходит. Я глубоко раскопать не смог, там камни сплошные». Конкурентом, к слову сказать, называли рыбака другой «бригады», который занимал наблюдательный пункт. Этот «конкурент», по рассказам, был лет шестидесяти и, несмотря на близость якобы могильника, так же был здоров и бодр, но сейчас отсутствовал, уехавши куда-то на материк.

Арсентий рассказывал много о своей жизни, о том что на острове проводит много времени, и, конечно, страдает от скуки. Здесь, на крыше башни, как он сказал, он любит сидеть по вечерам, наблюдая за закатом и проходящими судами: «Вон, глядишь – «Ракета» пошла. А вон – «Омик», или наш, рыболовный катер проедет. Вот такая вот красота.

Читать далее