Все-таки на Земле человек с давних пор не «один из многих», а владыка над другими тварями, как верно отмечено в Ветхом Завете. Но так же бесспорно, что он не с неба свалился, прилетев с иных звездных систем, и не возник чудесным образом. О нашем родстве с другими животными свидетельствует множество неоспоримых фактов. Но такое сходство не исключает нашего коренного отличия от всех них. И об этом убедительно писал Бердяев:

«Крушение натуралистического антропоцентризма, наивно прикреплявшего значение человека к природному миру, не есть еще гибель высшего самосознания человека как микрокосма, как центра и царя вселенной. Гибнет лишь детская наука Библии, наивная библейская астрономия, геология и биология, но остается в силе религиозная библейская истина о человеке...

Бесконечный дух человека претендует на абсолютный, сверхприродный антропоцентризм, он сознает себя абсолютным центром не данной замкнутой планетной системы, а всего бытия, всех миров. Человек не только природное существо, но и сверхприродное... существо божественного происхождения и божественного предназначения, существо, хотя и живущее в «мире сем», но «не от мира сего»... Он вне досягаемости науки. Что может сказать об этом наука Коперника, Лайеля и Дарвина, которая вся есть лишь приспособление к данному ограниченному состоянию природного мира?.. Но метафизический смысл земли раскрывается... философией мистической, а не научной».

Как поборник духовной свободы, Бердяев не мог примириться с научной концепцией, раскрывающей лишь биологическую, материальную сущность человека. В пределах конкретной области знаний такая концепция, безусловно, допустима или даже необходима. Но когда ее ставят в основу мировоззрения, не обращая внимания на особенности человека как существа духовного, это становится принципиальным упущением, искажением реальности.

Более чем за столетие до Бердяева поэт-мыслитель Гавриил Державин писал о двуединой сущности человека:

Я связь миров повсюду сущих, Я крайня степень вещества, Я средоточие живущих, Черта начальна Божества. Я телом в прахе истлеваю, Умом громам повелеваю, Я царь — я раб, я червь — я Бог!