Согласно укоренившемуся стереотипу, молодежь у нас аполитична, пассивна, а если и вступает в какую-нибудь общественно-политическую организацию, то либо из карьерных соображений, либо желая получать западные гранты. Павел Канищев, 25-летний руководитель Евразийского союза молодежи и аспирант соцфака МГУ, как будто имеет совершенно другие мотивы, посвящая ЕСМ не только все свободное время, но и значительную часть заработанных денег. Об особом взгляде евразийца-имперца на карьерное продвижение – в этом интервью.

– В какой момент жизни ты понял, что хочешь заниматься политикой?

– С самого раннего детства я, помимо каких-то детских передач, смотрел новости и общественно-политические программы, так что интерес к политике появился еще в дошкольном возрасте. По поводу профессии – я всегда видел свою жизнь неотрывно связанной с жизнью общества, с его историей. Например, какое-то время хотел быть военным, то есть непосредственно участвовать в войне в качестве солдата, либо же разрабатывать и реализовывать наши наступательные операции. К окончанию школы, мои политические взгляды окончательно сформировались, и я, поступив в вуз, стал искать способы влиться в политическую жизнь, ясно понимая, что это именно то, чем я хочу заниматься.

– Как формировались твои политические симпатии? Почему именно евразийство? Может быть, в какой-то момент ты был либералом-рыночником, а потом передумал?

– Это был постепенный процесс. В детстве я просто собирал информацию – читал огромное количество прессы, смотрел все новостные и аналитические программы, слушал «Эхо Москвы». Когда я окончил школу, у меня появилось некоторое количество свободного времени. Я все обдумал, переосмыслил и пришел к выводу, что национал-большевизм, евразийство – это мой выбор.

О евразийстве я узнал из книг Льва Гумилева, где мне понравилась не столько теория этногенеза, сколько взгляд на гармоничное взаимодействие разных этносов в рамках одного евразийского проекта. То, что на пространстве, которое сейчас занимает Российская Федерация, всегда существовали империи, которые объединяли разные народы, показалось мне наполненным глубоким смыслом. Я понял, что это идеология не менее, а может быть, даже гораздо более глубокая, чем марксизм или либерализм. И тогда я стал искать, кто занимается евразийством в России сегодня, и вышел на философа и политолога Александра Гельевича Дугина, его Международное евразийское движение и Евразийский союз молодежи.

– Почему в вузе ты выбрал психологию, а не политологию, например?

– Сдав вступительный тест в МЭСИ, я набрал большое количество баллов и решил этим воспользоваться. Если бы на гуманитарном факультете этого вуза преподавалась политология, философия или история, например – я бы, разумеется, выбрал какое-то из этих направлений. Психология показалась мне наиболее отвлеченным гуманитарным предметом в отличие, скажем, от более популярной юридической специализации. Учить закон Божий – это я еще понимаю. Но учить законы, принятые непонятно кем, тратить на это жизнь…Зачем? Законы интересно писать, а не учить.

– Ты хочешь прийти к власти?

– Нет, наша позиция в этом отношении всегда была четкой: мы боремся за влияние на власть, а не за власть. Объясню: когда действующий режим не отвечает национальным интересам и тем более – когда он слаб настолько, что вот-вот рухнет – можно и нужно готовить революцию. Я с детства был убежден, что нами правят олигархи, которые потихоньку распродают Россию, а Путин – это просто мальчик, которого поставили прикрывать их деятельность, и нужно срочно что-то менять. Но после того, как действующая власть стала активно сопротивляться Оранжевой революции, экспортирующейся с Запада, я понял, что у действующей власти есть потенциал для сохранения целостности страны еще на некоторый период. В настоящий момент есть пусть слабая, но перспектива 6-12 лет стабильности и относительной силы режима, поэтому стремиться свергнуть власть сейчас ( то есть в 2011-2012 гг.) – значит, действовать на руку нашим стратегическим противникам, внешним врагам. Прежде всего, США и глобальной олигархии.

– Можно сказать, что ты принял сторону этого баланса между силовиками и олигархами, поддерживаешь Путина?

– Нет, Путин – это лучшее из худшего, это заморозка ряда негативных процессов. Есть во власти также либерально-атлантистский вектор, в настоящее время в значительной степени представленный окружением Медведева. Усиление этого вектора, я уверен,  приведет к скорой потере Россией суверенитета. Но есть и евразийский вектор, к которому (по факту) принадлежит большая часть страны, но его адекватного общественно-политического выражения сейчас нет. Равно как нет ни одной национальной группы экспертов, оказывающих реальное влияние на власть. У какого-нибудь Буша не было выбора, слушать экспертов или нет – в Штатах это отлаженная система. А у нас решения вполне может принимать человек с интеллектом Буша, ни с кем при этом не советуясь. Одна из наших целей – сформировать подобное сообщество экспертов-патриотов. Частично это реализовано в виде Центра консервативных исследований, который возглавляет Александр Дугин. Но, не смотря на то, что Центр собрал вокруг себя многих сильнейших ученых и интеллектуалов, его влияние пока минимально.

– Ты очень быстро вырос в ЕСМ. Как тебе это удалось?

– Я всегда был инициативным, активным и ответственным. И посвятил организации практически все время, которое не было занято учебой. Тогда, в 2006-м году я работал b2b-менеджером в одной IT-компании, весьма неплохо зарабатывал. Но все процессы в этой фирме шли недостаточно быстро, мне становилось скучно. Это ускорило мое увольнение, и я смог больше внимания уделять ЕСМ. Я так устроен, что постоянно хочу что-то улучшить и усовершенствовать, мне комфортно действовать быстро. Поэтому приблизительно через полгода меня избрали комиссаром Московской сетевой ставки ЕСМ. Еще через полгода – федеральным руководителем, потом я уже стал одним из лидеров ЕСМ.

– Имперская позиция и общественно-политическая деятельность приносят тебе какой-то доход?

– Нет, не приносят. Около полутора лет  после увольнения из IT-компании я жил на свои сбережения. Потом я уже получал в ЕСМ минимальную зарплату, но в какой-то момент финансирование нашей организации прекратилось, и все мы стали работать где-то еще, большую часть получки расходуя на  организацию. У нас нет взносов, никакой обязаловки – все сугубо добровольно. Просто для евразийца главное – идея. Конечно, в наших рядах много людей, которые имеют профессиональные амбиции, хотят расти и зарабатывать больше, чтобы жить более комфортно, но все же те, для кого карьера и высокая зарплата в приоритете, в нашей организации скорее просто попутчики.

– Сейчас Александр Дугин, лидер Международного евразийского движения, возглавляет кафедру социологии международных отношений в МГУ им. Ломоносова. Многие члены ЕСМ учатся у него в аспирантуре. Можно ли сказать, что научная деятельность на соцфаке – это один из вариантов карьеры для евразийца? Раз уж вы там «забазировались»…

– Научная и преподавательская деятельность – это творчество, мало связанное с политикой. Мы разделяем политику и науку. Когда я преподаю студентам этносоциологию или социологию международных отношений, я никого не агитирую. Более того, если студент высказывает мнение, с которым я склонен согласится, мне напротив хочется поспорить с ним, проверить, действительно ли он разделяет национально-патриотическую позицию или просто хочет мне понравиться. Нет ничего отвратительнее того, когда студент изображает из себя патриота, им не являясь. 

– Случалось ли тебе или кому-то из ЕСМ иметь проблемы на работе из-за своих взглядов?

– Лично мне – нет. Но некоторым нашим активистам доставалось. Например, одного нашего активиста весной отчислили из МГИМО за участие в ЕСМ. Другого студента этого института, который был нашим членом, деканат поставил перед выбором – ЕСМ или образование, и больше я его не видел. В общем, трудности случаются, и я не осуждаю тех, кто под давлением нас покинул. Каждый делает свой выбор.

– Чем руководство МГИМО не устраивало то, что студенты вступили в ЕСМ, ведь это совершенно не экстремистская организация?

– Думаю, причина в том, что в МГИМО готовят дипломатическую обслугу, которая будет помогать продавать страну, а не настоящую элиту. У студентов должно быть совершенно иное мировоззрение, нежели то, которое свойственно евразийцу. Впрочем, один из лидеров ЕСМ Александр Бовдунов успешно окончил магистратуру МГИМО, не особо афишируя свои взгляды в вузе. Но, возможно, это связано с тем, что он был сильнейшим студентом, да и вообще является одним из самых одаренных молодых интеллектуалов-гуманитариев в стране.

– Как долго ты планируешь оставаться в организации?

– Я всегда буду членом Международного евразийского движения.  А что касается ЕСМ, то я всегда стремился к тому, чтобы поблизости были люди, способные меня заменить – адекватные, организованные, сообразительные и активные молодые люди, которые разделяют наши убеждения. В настоящее время наша организация на подъеме, несмотря на отсутствие средств. Что, впрочем, не удивительно для меня, поскольку мощная правильная идея – сама по себе огромная сила.

Я с уверенностью могу сказать, что сегодня в России нет другого молодежного движения со столь глубокой философией. Мы многого ждем от наших членов, но даем еще больше – чувство единения, внутреннюю независимость и знания, помогаем ощутить связь со своими корнями, национальной и мировой культурой. Ничего подобного ЕСМ не существует.

Беседу вела Ирина Толстикова