Со стороны их жизнь кажется безоблачной: интервью, автографы, свет софитов сопровождают их повсюду. Но это всего лишь экранный образ. На самом деле они – обычные люди, в жизни которых случаются не только взлеты…

Кто бы мог подумать, что знаменитости тоже отправляются в «ссылку», чтобы где-нибудь на новом месте перевести дух, почистить перышки, зализать раны и начать все заново. Как им удалось воспрянуть духом, а не зачахнуть, словно римскому поэту Овидию на черноморском берегу, профессиональные «декабристы» наших дней и рассказали социальной сети i-worker.ru.

Леонид Кулагин, актер:
– Я покинул Москву в достаточно трудные 90-е годы. Тогда от театра и кино отхлынула публика, деятельность кинематографа сократилась и работа потеряла всяческий смысл, потому что актер жив тогда, когда у него есть зритель. К тому же, в то время я стал заниматься режиссурой, ездил на постановки в разные города. Но наступило молчание, пауза в работе, которая длилась полтора года. Я сидел в комнате за столом, смотрел на телефон и ждал, когда меня куда-нибудь позовут. Это полное бессилие, когда ты ничего не можешь изменить в своей судьбе …
В Москве ежегодно проходят театральные биржи, где собираются актеры, режиссеры из разных городов с предложением своих услуг. Туда приехал и директор драмтеатра из Брянска: его уполномочили найти меня и пригласить на должность режиссера Брянского областного театра юного зрителя. И я, ни секунды не думая, согласился. Пришел в уныние, когда увидел старенький ТЮЗ. Меня ждала не очень большая труппа, репертуар театра на тот момент состоял в основном из спектаклей для дошколят и школьников. Меня пугала атмосфера, в которой я очутился, но больше страшила мысль о том, что снова придется прозябать без любимого дела неопределенное количество времени. А в Брянске для меня открывалась прекрасная возможность много трудиться, тем паче меня манила перспектива стать главным режиссером театра. Посему, засучив рукава, я принялся за работу.

Постепенно мы начали обновлять репертуар, ставить серьезные спектакли, приглашать молодых артистов. Меня ждал трудный экзамен: меня знали как актера и предстояло доказать, что я могу быть еще и режиссером. Я понимал – чтобы привлечь жителей Брянска к театру, мне надо пустить в ход свои актерские способности. И я играл в спектаклях, которые ставил. Однажды даже пытался поставить пьесу о лорде Нельсоне, но меня не поняли. Спектакли шли ежедневно, поэтому я покидал город очень редко, только на каникулы приезжал в Москву, где у меня оставалась семья. Но сам я всегда точно знал, что вернусь в столицу. И вот такой момент настал: меня стали часто приглашать сниматься, поэтому я принял решение вернуться в Москву и в кино, которое всегда оставалось моей второй профессией. Это случилось после пяти лет моей жизни в Брянске.

Я хотел работать и не мыслил себя без дела. В этом есть положительный пример. «Мы не можем ждать милостей от природы, – как говорил биолог Мичурин, – «взять их у нее наша задача». Надо искать, уповать на случай, прислушиваться к знакам (я верю, что каждому до рождения предначертана судьба). Нужно научиться терпеть и ждать. Как будто испытание ниспослано, и кто-то наблюдает за тобой – выдержишь ты или нет. Я выдержал и получил награду – возможность работать в Брянском театре.

Ольга Зарубина, певица:
– Одной из причин, по которой я решила покинуть родину, стала моя творческая неудовлетворенность: хотелось петь песни своим сверстникам, а на мои концерты приходили люди зрелого возраста. Мне казалось, будто мой репертуар как раз и тормозит мое развитие. Все знают, что людям творческим необходимо постоянно расти, развиваться, взрослеть, а так как я пела одни и те же песни (пусть они и были хитами), в определенный момент у меня наступил творческий голод. Мне захотелось в корне изменить свое существование: поменять место жительства, профессию, образ жизни – все, что только возможно. Сначала я собиралась уехать в Европу, но судьба распорядилась иначе и мы с семьей оказались в США.
Америка – прекрасная страна для эмигрантов. Искусственно созданный край. Там никто никогда тебе не скажет, что ты приезжий, так как практически все жители Штатов «не местные», кто во втором, кто в третьем поколении. Когда уезжала, страха не было, он появился позже, уже по приезде в США. Все кругом было чужое: культура, земля, обычаи, нравы. Самой большой трудностью, с которой я столкнулась на чужбине, стал язык. Не зная английского, я ощущала себя глухонемой. Жить без языка в другой стране практически невозможно, ведь это инструмент общения. Не зная его, не найти хорошую работу. Покидая родину, я не ставила перед собой никаких определенных целей. Наверное, за годы известности я очень устала, ведь моя жизнь в России состояла из постоянных съемок, концертов, записей, а мне так хотелось отдохнуть от этой суеты и мишуры. Я даже музыку в Америке долгое время не слушала – наслаждалась тишиной. Выступать для эмигрантской публики мне не хотелось, а для американской – не доставало знания английского. Кстати, я считаю, что в Штатах можно многого добиться, только приезжать туда нужно молодым и здоровым – тогда под силу любые вершины. Я же покинула родину в 33 года, будучи уже сформировавшейся личностью.

Я отучилась в колледже, где подтвердила свой российский диплом медицинского работника. Затем недолгое время работала по специальности медсестры; позднее переквалифицировалась в медицинского переводчика, оказывающего помощь больным и медицинским учреждениям.

За годы жизни в Америке я поняла, что американцы довольно скрытный народ. Они словно носят маски, улыбаются ртом, а глаза остаются стеклянными. Они никогда не показывают свои эмоции, все хранят внутри. А еще я проверила на себе знаменитую поговорку «Там хорошо, где нас нет», ведь в итоге приходишь к тому, что дом – это место, где ты родился и вырос. И где бы мы ни жили, мы все равно остаемся русскими.

Вернуться в Россию было легко. За эти годы я очень соскучилась по зрителю, по сцене, а слушатель – по мне. К тому же, меня пригласили принять участие в проекте «Ты – superstar». Думаю, это тоже послужило толчком к возвращению. Сейчас, по прошествии многих лет, могу сказать, что ни о чем не жалею. Любая смена жизненной ситуации идет только на пользу, так как приводит к переоценке ценностей, закаляет тебя как личность, делает более решительным и стойким.

Арина Шарапова, телеведущая, преподаватель МГИМО:
– Мою работу на красноярском телевидении некорректно называть «сибирской ссылкой» – то была банальная необходимость зарабатывать деньги, содержать семью. Сын тогда еще учился, вставал на ноги. Родителям нужно было помогать. А в Москве у меня в то время наступила черная полоса – и в личном, и в профессиональном плане. И тут пришло такое небанальное предложение. В любом случае, я руководствовалась не желанием пережить неспокойные времена в тихой провинции.

В Красноярске тогда кипели такие страсти, посильнее столичных! Еще был жив губернатор Лебедь – неординарная политическая фигура. Расслабляться не приходилось. Но «горячо» было исключительно на работе, выходные я проводила за городом. Там удивительная природа, с тремя доминирующими цветами: высоченные зеленые сосны и ели уходят в бездонное голубое небо, буквально протыкая макушками роскошные белоснежные облака. И практически всегда ослепительное солнце! И снег блестит! Вот посмотрите на обычный московский «пейзаж»: тускло, сыро и безрадостно. Не то чтобы на улицу выходить, даже в окно смотреть не хочется. А в Красноярске зима радует. Почти смертельные для москвичей 25-30 градусов ниже нуля, там в порядке вещей. Но они переносятся намного комфортнее, чем московские промозглые минус 10. Жаль, что я тогда почти не каталась на лыжах, но именно в Сибири у меня возникло желание освоить этот вид спорта, и я сейчас неплохо катаюсь.

Максим Леонидов, певец:
– Для отъезда из нашей страны у меня имелись две причины: во-первых, я совершенно не хотел участвовать в том кошмаре, который надвигался; а во-вторых, завершился большой период моей жизни, связанный с группой «Секрет». Я несколько лет жил этим коллективом, а в 90-м году осознал, что будущего у него нет. Группа была хороша в том качестве, в котором создавались первые пластинки, а дальше – качество должно было меняться, «Секрет» должен был взрослеть. Но этого, к сожалению, не происходило. И не могло произойти, так как все участники коллектива были слишком не похожи и хотели слишком разного. Поэтому я принял решение уйти из группы и оказался на распутье. С одной стороны, ситуация в стране была чудовищна, с другой – ситуация внутри меня была не лучше. Я не знал, чем мне заниматься, что делать дальше. Для того чтобы набраться сил, необходимо было что-то кардинально в жизни изменить, то есть поставить себя в экстремальные условия выживания. Половина моей крови – еврейская, другая половина – украинская, а так как на Украину мне ехать не хотелось, оставался один вариант – Израиль…

Первое время я наслаждался морем, солнцем. Трудности возникали лишь на бытовом уровне, ведь все мы были советскими детьми и, не смотря на мое благополучие в СССР, я все равно оставался закомплексованным парнем. Поначалу я стеснялся спрашивать элементарные вещи, например, как оплатить проезд. Мне казалось, что на меня все смотрят, как на иностранца. Все это требовало от меня какой-то внутренней борьбы, преодоления себя. Сейчас я понимаю, что это к лучшему, ведь когда на протяжении 5-6-ти лет тебя преследует успех, и социально ты паришь в облаках, оказаться потом внизу – очень даже полезно. Я бы сказал, необходимо для того, чтобы вновь стать нормальным человеком и начать получать от этого удовольствие.

Израиль – страна с абсолютно иной культурой. Я пел для людей, которые имели общее прошлое, учились в одной школе, практически все служили в армии… Я же был словно инопланетянин! Даже образы, которыми я оперирую в стихах, были им непонятны. В одной из песен у меня есть строки про плот. Как я только не пытался перевести их на иврит, а потом уяснил, что это бесполезно, поскольку образ плота у израильтян совсем другой. Конечно, они видели это деревянное сооружение в кино, некоторые даже сплавлялись на нем... Но для израильтянина куда убедительнее выглядит образ верблюда или кактуса. Мне пришлось менять репертуар. Через восемь месяцев пребывания в стране, я заключил договор с компанией Sony Music на выпуск сольного альбома. Невероятно, но так получилось. Для того чтобы записать сольник, мне надо было откуда-то взять музыкальный и поэтический материал. Продолжая изучать иврит и зная его довольно плохо, я начал на этом языке писать свои стихи. Безусловно, мне помогали с редактурой, но, тем не менее, это были мои песни. Через год с лишним вышел мой CD, написанный на иврите от начала до конца.

Возвращаться на родину было и легко, и трудно. Легко потому, что хотелось домой, ведь прошло шесть лет. К тому времени я понял, что готов вернуться – мне было, что сказать. Начали получаться новые песни – на русском. Трудно было, потому что меня никто не ждал. Кроме помощи моих друзей, питерских и московских, рассчитывать было не на кого. Я вернулся в Россию жить – на ноль, ведь когда я уезжал, у меня даже жилплощади не было. В 96-м году я собрал замечательную группу Hippoband, с которой играю уже 12 лет. Мы стали выступать в клубах, появилась пластинка «Командир» с песней «От Питера до Москвы». Потом я написал песню «Девочка-видение», за которой последовал успех, и мы начали работать как профессиональная группа. Все это, конечно, заняло какое-то время; но если перед тобой стоит цель и у тебя есть силы – надо непременно идти вперед. И не страшиться перемен!

Признания собирали Катерина Белкова и Александра Антонова (журнал «Молодой карьерист»)